Острие оружия Хрута показалось с внутренней стороны щита. Топор застрял. Хольми рванул его что есть сил. Олаф не смог удержать баклер раненой рукой и полетел вперед, теряя щит. Сгруппировавшись, он сделал кувырок через голову, чтобы быстрее встать на ноги, и как раз вовремя. Оба топора уже готовы были опуститься на его голову, но своевременно подставленный меч остановил их движение в нескольких ладонях от лица. Оба так и застыли: Вебьерн, стоявший на одном колене, и Хрут над ним, который начал давить на топоры всем своим немаленьким весом. Острия топоров все больше приближались к голове Олафа. Мышцы на руках ныли и, казалось, вот-вот лопнут от напряжения, Вебьерн пыхтел и пускал слюну, но все больше уступал под натиском Хрута.

В голове молодого вождя предательски скользнула мысль о скором конце, поэтому, когда браслет на руке обжег запястье, Олаф этого не заметил. Просто в какой-то момент он почувствовал приятное тепло, разливающееся по жилам, и руки сами налились мощью. Этого хватило, чтобы собрать все силы, встать с колена и оттолкнуть мечом оружие противника с такой силой, что Хрут, недоуменно смотря на северянина, замахал руками, пытаясь сохранить равновесие. Противник попятился назад, и в этот миг Олаф с размаху наотмашь рубанул врага по незащищенному горлу. Мгновение прилива сил ушло, и теперь руки предательски дрогнули. Удар не получился идеальным, и меч застрял в основании шеи Хрута, раздробив ключицу. Оружие выскользнуло из рук берсерка, и он отшатнулся назад. Сын Торда уставился на Вебьерна непонимающим взором, потом перевел взгляд на меч, торчащий из его тела, и покачнулся.

– Не-эт!!! – послышался громкий и протяжный крик.

Олаф уже плохо соображал, и поэтому выкрик показался глухим и далеким. В глазах помутнело, но он точно знал, что нужно закончить дело здесь и сейчас. Он подскочил к противнику и, выдернув меч из раны, нанес удар еще раз, а потом еще. Кровь залила лицо, рукоять меча норовила выскользнуть, но Олаф добился своего. Мерзко хрустнули позвонки, и тело Хрута упало на землю уже без головы. Из последних сил, шатаясь, сын Лодмунда подошел и взял свой трофей. Он поднял глаза на Торда, который, бледный и дрожащий, стоял, закрыв лицо руками, не в силах смотреть на гибель единственного сына.

– Это, кажется, твое.

Голова полетела в направлении ярла и с глухим ударом упала ему под ноги. Это привело его в чувство, и вместо бледности его лицо налилось кровью.

– Ты заплатишь за это, щенок! Я вырежу весь твой ублюдочный род Лодмундов и Вебьернов! – Ярл Торд слал проклятия, пока ему, по приказу конунга, не помогли покинуть залитую кровью площадку. Затем унесли и тело его сына. Вагни пожал руку победителю.