«Ишь как выкрутилась, курва», – подумал Вагни, а вслух произнес: – Будь по-твоему. Но в уплату за смерть хорошего воина Гилли не будет претендовать на часть добычи из следующего похода или отдаст долю сейчас, если таковая имеется.

– Благодарю тебя, конунг, и вас, ярлы, за честный суд. – Гилли, нескончаемо радостный, поклонился и удалился с глаз подальше.

– А теперь вопрос не менее неприятный и снова связанный со смертями наших воинов. Выбранный ярл Вебьернов – Олаф обвиняет ярла Хольми – Торда в убийстве его людей и в захвате его земель.

Голос Вагни в гостевом зале прозвучал как удар в колокол. Народ тут же прекратил смешки и разговоры после прошлого разбирательства, и теперь все уставились на людей клана Хольми и самого ярла. Его лицо перекосило от злости, а сын, стоявший за его спиной, положил руку на топорище. Олаф мог поклясться, что слышит, как скрипят зубы у Торда. Наконец глава клана Хольми взял себя в руки, встал и произнес:

– Кто выступает со столь несусветными обвинениями?

Олаф понял, что теперь его черед. Он вышел из укрытия, в котором терпеливо ждал своего часа, а его люди, включая Гудреда, появились из комнаты прислуги. Все вооружены и весьма решительны.

– Я, – произнес Олаф, словно прожигая взглядом дырку во лбу ярла Торда.

Воины клана Хольми взялись за оружие и встали за спиной своего вождя.

– Спокойно. – Конунг встал. – Это очень серьезные обвинения, требующие разбирательства. Что может сказать ярл Торд против высказанного обвинения?

– Невиновен. А у сопляка нет доказательств и права меня обвинять.

Олаф и глазом не повел.

– Мои люди подтвердят все, что я сказал. Ярл Торд предал наш с ним союз, пытался убить меня и моих людей и захватить всю добычу. Как я узнал позже от дочери конунга Ингрид, воины клана Хольми высадились у берегов моего родного острова и захватили еще недостроенную деревню.

Торд неприятно заулыбался и облизнул губы. Он понял, что у его соперника нет прямых доказательств.

– Мои люди тоже с готовностью подтвердят, что именно ты был зачинщиком раздора и, перебив моих воинов, сбежал как крыса, прихватив часть добычи. Твое слово против моего, – с хитрым прищуром произнес ярл.

– Поэтому я предлагаю суд поединком.

Олаф знал, что доказательств и свидетелей у него нет. Торд был прав: его слово против слова Олафа. Были еще рабы, которые видели, кто напал первым, но их слово – ничто по сравнению со словом свободного человека. Единственный способ призвать ярла к ответу – это поединок. Олаф рассчитывал на то, что сын ярла, как и он сам, не смогут устоять перед возможностью так легко и просто решить вопрос в свою пользу, ведь Хрут был берсерком, который иногда зарабатывал, выходя на суд поединком вместо кого-то из знатных людей северных островов. Вот и сейчас Олаф прекрасно видел, как загорелись глаза у сына ярла. Тот наклонился к отцу и прошептал ему что-то на ухо. Торд довольно кивнул и с улыбкой согласился: