– Оптимисточка ты моя дремучая, – сказал я почти нежно. – Ладно, нам один рывок…

Она прислушалась.

– Что-то наши затихли.

– Ждут приказов, – сообщил я. – Силовики подтянули сюда чуть ли не армию. Приказано действовать жестко и по законам военного времени. Пусть и не военное, но все равно военное. Террористов приказано уничтожать всех на месте! Никаких арестов и тюрем, где жить куда привольнее, чем на свободе.

Она зябко передернула плечами.

– Как быстро все меняется…

– Дальше пойдет быстрее, – утешил я злорадно. – Каждое утро будешь просыпаться в другом мире! А потом и вообще… Зайдешь в кафе выпить кофе и выйдешь в другом, непонятном…

Он покосилась на боевика, что тщетно пытается зажать непослушными ладонями рану на колене. Я выстрелил ему в голову, кивнул в сторону лестницы:

– Неизбежное затишье… Наши вступили в переговоры, начинается торг. Если здесь и заказчики похищения, то дело серьезнее…

– И для нас удачнее, – договорила она.

– Да, – согласился я. – Одним махом семерых побивахом.

– Главных брать живыми, – напомнила она строго.

– Если возьмутся, – ответил я.

– Да только у тебя что-то не берутся, – съязвила она. – Ты сам, гад, из МОССАДа!

– А весь МОССАД из бывших гэрэушников, – напомнил я. – Благородная традиция не брать пленных живее всех живых, наша сила, слава и оружие!

Она не успела открыть рот, как я отпихнул ее, в конце коридора прозвучала очередь, но еще раньше хлопнул выстрел из моего пистолета, а пули из автомата выпрыгнувшего вдали боевика ушли в потолок.

Он упал, обливаясь кровью, мы подошли ближе, он смотрел на меня налитыми кровью глазами, я услышал едва слышный шепот:

– Я тебя помню. Ты говорил с шейхом…

– Мир тесен, – подтвердил я.

– Я слышал, как ты… так хорошо говорил об исламе…