Магдалена застыла и схватилась за край койки Линне. Та, помимо своей воли, бросила взгляд на Ревну. «Не просыпайся», – мысленно взмолилась она.

– Выглядишь бодро.

В его беззаботном тоне чувствовалась какая-то безжизненность. Магдалена, может, ничего не заметила, но Линне знала его хорошо.

– Не думаю, что ты подружилась с этой медсестрой, – сказал он.

– Если повезет, я ее до конца войны больше не увижу, – выдавила из себя Линне.

Непринужденная улыбка на его лице стала шире.

– Фортуна на твоей стороне. Она подписала твои документы на выписку, так что можешь со мной немного прогуляться.

– Куда?

Он пожал плечами.

– Куда бы нас ни занесла судьба.

Она попыталась вытереть потные ладони о простыню, чтобы он ничего не заметил.

– Я уж лучше останусь в тепле.

– Тепло я тебе обеспечу, – ответил он, приподняв бровь.

Раньше от такого предложения она залилась бы краской. И весело послала бы его на хрен. Но теперь ей было не до веселья. У Ревны вдребезги разбита нога, она все спала и спала, и Линне никак не удавалось поверить, что она когда-нибудь сможет опять проснуться.

– У меня погибли однополчане. Если хочешь оказать им дань уважения, можешь к нам присоединиться. А козлом будешь где-нибудь в другом месте.

Линне увидела, как Магдалена встревоженно распахнула глаза. Они будто предупреждали: не заходи слишком далеко. Но Линне было наплевать. Таннов действительно был козел, и она должна говорить откровенно, тем более, если его привели сюда те причины, о которых она думала. Говорить откровенно, как друг.

С лица Таннова сползла улыбка. В палате повисла такая гробовая тишина, что Линне слышала биение собственного сердца.

– Следуйте за мной, мисс Золонова.

– Вы не можете… – начала было Магдалена.