Деревянный стул был холодный и твердый. Линне не смогла устроиться на нем удобнее, сколько ни ерзала.

– Я принесу попить чего-нибудь горячего, – сказал Таннов, – буду через минуту.

Когда он закрыл дверь, в комнате стало темно.

* * *

Возвратился он через несколько часов. Пятая точка Линне давно окоченела. Через полчаса после его ухода она отказалась от попыток призвать свои искры, и все остальное время ожидания пыталась убедить себя в том, что теперь уже не важно, вернутся они когда-нибудь или нет. Когда снаружи донесся звук шагов, она попыталась стряхнуть с себя дрожь и сложила на груди руки. Тактика, которой пользовались скаровцы, не была для нее тайной. Она слышала о ней от отца, когда он говорил со своими министрами, считая, что она слишком маленькая и не станет прислушиваться к его словам. Пустая комната, жесткий стул, нетопленая печка. Ожидание, ожидание и еще раз ожидание. Линне почти обиделась на то, что Таннов надеялся ее так быстро сломать.

– Прости, что заставил ждать, – сказал он, протискиваясь в дверь.

В одной руке у него была чашка горячего чая, над которой поднимался пар, в другой сумка. Линне напустила на себя хладнокровный вид. Он поставил чашку рядом с ее ладонями, открыл сумку, достал из нее фонарь и, перед тем как закрыть дверь, с помощью искр возродил его к жизни. Затем повесил его на болтающийся крюк у них над головами, опять залез в сумку и вытащил небольшой футляр из мягкой, черной ткани. После чего сел и сложил на груди руки – превратившись в ее зеркальное отражение.

Линне кивком головы показала на футляр.

– Что это?

– Всего лишь стандартная процедура, – ответил Таннов, – не волнуйся.

«Ты пытал когда-нибудь?» – не так давно спросила его она.

«Дай мне малость передохнуть», – ответил тогда он. То есть «нет» не сказал.

Ей захотелось облить чаем его лощеную, серебристую шинель. И еще обхватить чашку руками, чтобы тепло выжгло из нее всю дрожь. Но Линне к ней даже не прикоснулась. Она смотрела на черный футляр, Таннов смотрел на нее.

Так прошло долгих десять минут. Для «Скарова» все так или иначе было связано с ожиданием. Поначалу Линне хотела сыграть в эту игру. Но ей никогда не хватало терпения. В отличие от честности, которой у нее было в избытке.

Она оторвала от футляра взгляд.

– С момента нашей последней встречи ты как-то посерел.

В медовой шевелюре Таннова тонкими штрихами на висках проглядывала седина.

– Неделя выдалась долгой. – ответил он. – Почему бы нам не начать? От имени Союза я с радостью поздравляю вас с возвращением на родину.

– Я ее и не покидала, – ответила она.