Почему же мы сомневаемся в искренности Виктры? Она всегда была верна Дэрроу, еще со времен училища. Никого из вас там не было. Никто из вас ни черта об этом не знает, так что попридержите языки! Даже когда ее мать потребовала, чтобы дочь покинула Дэрроу и Августуса, она осталась с нами! Не сбежала, когда преторы пришли за нашими головами на Луне! Сейчас мы представляем собой импровизированную армию самозванцев, тем не менее Виктра поддерживает нас, а вы сомневаетесь в ее преданности?! Вы мне отвратительны! Печально, что приходится находиться среди склочных баб! И если кто-то из вас осмелится еще раз упрекнуть ее, я окончательно потеряю веру в наше братство и покину его раз и навсегда!

Лицо Виктры озаряется лучезарной улыбкой, похожей на рассвет: сначала робкой и неуверенной, а потом ослепительно-яркой. Виктра улыбается долго, куда дольше, чем можно было бы ожидать. Рок тоже удивлен ее искренней радостью, смущается, густо краснеет.

– Я не такая, как моя мать, – громко говорит Виктра. – Совсем другая! Мои корабли принадлежат мне. Мои люди мне присягали… – Ее широко расставленные глаза абсолютно спокойны, даже кажутся сонными. – Доверьтесь мне, и не пожалеете. Однако последнее слово в любом случае за Дэрроу.

Все разом оборачиваются в мою сторону, а я молчу. Сказать по правде, я думал вовсе не о Виктре, а о Тактусе, о том, как легко он понял, что я держу его на расстоянии. Я попытался выразить свою любовь к нему и подарил скрипку, он отверг мой подарок, я обиделся и тут же отвернулся от него. Мне стоило довериться своим чувствам и не отступаться от них, тогда удалось бы достучаться до него. Он не покинул бы меня и сейчас сидел бы в этом зале вместе с нами. Второй раз я такой ошибки не совершу, и уж тем более по отношению к Виктре. Я протянул ей руку дружбы однажды в коридоре, когда мы были наедине, а теперь сделаю это при всех.

– Судьбе было угодно, чтобы мы родились золотыми, а ведь мы могли стать и представителями других цветов! Судьба дала нам наши семьи, а вот друзей мы находим сами. Виктра выбрала меня, а я выбираю ее, точно так же, как и каждого из вас. А если мы не можем доверять нашим друзьям… – произношу я, умоляюще глядя на Рока в ожидании отпущения грехов, – то зачем вообще жить?

Поворачиваюсь к Виктре. Ее взгляд столь красноречив, что я тут же вспоминаю слова Шакала, которые тот сказал мне после покушения, устроенного Эви: Виктра любит меня. Неужели все действительно так просто? Всему, что она делает, есть объяснение, не связанное с выгодой и прибылью, как это принято у Юлиев. Она поддалась обычным человеческим чувствам. Интересно, а смог бы я полюбить ее? Нет. Нет, потому что, будь этот мир иным, Мустанг никогда не стала бы сражаться, никогда не проявила бы жестокость, а Виктра останется собой при любых обстоятельствах. У нее душа воина, совсем как у Эо, – слишком дикая и пламенная, чтобы найти покой и удовлетворение в мирной жизни.