– Ладно, хватит об училище, – говорит Мустанг, в малейших подробностях описав, как мы с Паксом сражались на дуэли на подступах к ее замку. – Дианна, ты обещала мне рассказать какую-нибудь историю из детства Дэрроу!

– Может, про газовый баллон? – предлагает Нэрол. – Эх, жаль, Лоран не с нами!

– Нет, только не это! – возражает Киран. – Давайте лучше про то, как Дэрроу…

– Есть у меня одна история, – перебивает мужчин моя мать. – Когда Дэрроу был маленький – года три ему было, может, четыре, – медленно начинает она тихим голосом, почти шепотом, – отец подарил ему часы, переходившие в их семье по наследству. Латунные, с колесом вместо электронных цифр. Помнишь? – спрашивает она у меня, и я киваю. – Ну просто произведение искусства. Дэрроу эти фамильные часы обожал. Много лет спустя, уже после смерти отца, Киран начал кашлять. А у нас в шахтах лекарства – большой дефицит. Надо доставать их в Гамме или у серых, но это стоит денег. Я не знала, как расплатиться, но как-то раз Дэрроу приходит домой с лекарством и отказывается говорить, откуда взял. А потом, через несколько недель, я увидела эти старинные часы на каком-то сером.

Смущенно изучаю свои руки, но и не глядя чувствую, что Мустанг пристально смотрит на меня.

– Думаю, пора нам по домам, – вдруг говорит мама.

Нэрол и Киран возмущаются, но она многозначительно откашливается, встает, подходит ко мне и целует в макушку. Поцелуй длится чуть дольше обычного. Потом мама гладит Виргинию по плечу, опирается на руку моего брата и, хромая, выходит из комнаты. Люди Нэрола следуют за ней.

– Вот это женщина! – восторгается Кавакс. – Как же сильно она тебя любит!

– Я рад, что вы познакомились с ней именно так, – говорю я ему. – Особенно ты, – поворачиваюсь я к Виргинии.

– В каком смысле – так? – спрашивает она.

– Без меня. Я бы начал вас контролировать, как в прошлый раз.

– Да уж, тогда неудачно вышло, – кивает Даксо.

– А сейчас все вышло как надо, – довольно усмехаюсь я.

– Согласна. Удачно получилось, – улыбается Мустанг. – Жаль, я не могу познакомить тебя с моей мамой… Она бы тебе понравилась больше, чем мой отец.

Улыбаюсь ей в ответ, пытаясь понять, что же между нами происходит. Прихожу в ужас от одной мысли, что придется дать определение той неимоверной легкости, которую я чувствую рядом с ней. Боюсь спросить у Виргинии, о чем она думает, чтобы неосторожным словом не разрушить хрупкую иллюзию покоя и радости. Кавакс неловко откашливается, и волшебство заканчивается.

– Значит, знакомство с Танцором прошло неудачно? – быстро меняю тему я.