— Соображаешь… Да, у меня есть к тебе предложение.

— Говори… но… я тоже не всесилен!

В темноте прозвучал короткий смешок.

— Не беспокойся — это ты можешь. В городской тюрьме сидят несколько гуляк и азартных игроков — ты хочешь упрятать их на несколько лет. Как думаешь, если её завтра посетят маги-дознаватели, они смогут узнать кое-что интересное для себя? Особенно, если им заранее рассказать — кого и о чём они должны расспросить?

— Они убийцы!

— Не ври — настоящий убийца давно уже жрёт землю. Твои стражники зарубили его на месте. А эти — обычные игроки и пьяницы.

— Что ты хочешь? Я же не могу отпустить их просто так — они под следствием!

— А никто этого и не просит. Дай им по десятку плетей — и хватит. Ты наказал провинившихся, стражники покарали убийцу — чего тебе ещё нужно? И тогда магам некого будет допрашивать…

Джок прикинул — среди этих заключённых есть кто-то, кто очень нужен этому незваному гостю. Но — кто? Это может значить очень многое!

— Не ломай голову, — посоветовали из темноты. — Мои услуги стоят о ч е н ь дорого. Гораздо дороже, чем жизнь любого из этих забулдыг — даже их всех, вместе взятых. Дело вовсе не в них…

— Но…

— Тебе лично — не всё ли равно? По-моему, ты сейчас не в том положении, чтобы задавать вопросы. Подумай о себе. Твоя семья, кстати, в безопасности, дверь их спальни я попросту запер. Не хочу, чтобы пострадал кто-нибудь невинный.

— Я… попробую…

— Не расстраивай меня — расплачусь! Беспомощный полусотник, в чьем ведении состоит дознание по делам о нарушении порядка — это даже не смешно!

— Хорошо. Я всё сделаю…

— Вот и славно, — прошептали из темноты. — Не бей своих собак — они встретили того, кому не в силах противостоять…

Рука говорившего убралась со лба, но клинок всё так же покачивался перед лицом.

— Он так и будет ждать. До тех пор, пока я не покину твоего дома. Потом… потом ты можешь встать. Или спать дальше, если захочешь… А сейчас — закрой глаза и считай до тысячи.

Странный шуршащий звук, скрип двери — и тишина.

Клинок так никуда и не делся — продолжал зловеще поблескивать перед глазами. И только поутру полусотник смог разглядеть, что он попросту подвешен на тонкой нити. Которая, в свою очередь, привязана к пологу его кровати. Но в темноте этого разобрать было невозможно!