— Три четверти часа, не больше, — не раздумывая, ответил Арлазар.

— Хорошо, — Кйорт помолчал самую малость и добавил: — Когда въедем за стены, будьте готовы, что вы никогда не сможете этого забыть. И еще повторю: в живых там едва ли кто-то остался. Будьте и к этому готовы.

Ратибор умоляющим взглядом посмотрел на йерро, надеясь, что странный незнакомец заберет свои слова обратно, но нет. Он лишь запрыгнул на коня и сжал крутые бока коленями. Хигло послушно пошел шагом. Вскоре лес стал редеть, и тропинки, игриво разбегающиеся во все стороны, стали шире и накатанней. В прорехах замелькало небо и стены заставы.

— Как тихо, — прошептал эдали, — слишком тихо.

Глоть предстала в самом ужасном виде. Ратибор не выдержал, расплакался, и его тут же вырвало. У Арлазара вздулись желваки и губы сжались в одну тонкую ниточку. Широкое поле напоминало котел с густым варевом, в котором плавало все: останки, страх, грязь, отвага, безумие, кровь, доблесть, сломанные копья и мечи, отчаяние, ярость, — и все это было перемешано костяным черпаком да густо заправлено сладко-кислыми специями. Кто-то пал в бою, чье-то тело вытащили безжалостные твари уже после того, как рухнули ворота, и тут рвали на куски. Солнце, светившее ярко, внезапно устыдилось и поспешило за волнистые облака.

— Что же это? — Ратибор упал на колени. — Что же это? Почему они напали? Зачем конница вышла? Надо было встречать на стенах!

— Думаю, они просто не ведали об их количестве. Да и в любом случае — эти стены не удержат демонов, — ответил Кйорт. — Кавалерия ударила верно. Что они еще могли сделать? Лучники так и вовсе бесполезны. А теперь вставай. Хватит ныть. Надо идти.

Ходящий спрыгнул на землю и взял Хигло под уздцы.

— Час, их разбили за какой-то час, — прошептал Арлазар. — Это не сражение, это бойня.

— И пошли дальше. Этим тварям нет нужды грабить или удерживать позиции. Они не оставляют раненых и не берут пленных — только уничтожение, — кивнул Кйорт.

Пробираться к заставе было тяжело. Куда ни отвернись от очередной холодящей душу картины, в глаза бросалась другая, не менее жестокая: руки, даже оторванные от тела, до последнего сжимающие пику; голубые глаза, удивленно взирающие на вываливающиеся внутренности; вспоротое брюхо лошади, которая в агонии удачным ударом копыт успела размозжить череп беса.

Кйорт остановился около останков в блестящих доспехах:

— Княжич. Одержал много побед. Могучий воин и справедливый. Я знал его.

— Князь Воислав. Сын Алексия, - эдали поклонился останкам и подобрал залитую кровью ерихонку, - Подарок Аргородского воеводы.