— Два… аарка. Как… такое… возможно, — тише воды прошелестел Эллоаро.

— Как видишь, — жестко произнес Кйорт и вонзил аарк в середину черепа, вогнав его по самую рукоять.

Мертвенный холод в одно мгновение опустился на место боя, дохнул, покрывая инеем и осколками льда землю. Казалось, что даже воздух обратился в лед. Дух Эллоаро сжался в черной сети, и вдруг все лопнуло и обратилось во взвесь из белых мотыльков и угольного пепла. Разлетелось по округе и опало грязным снегом, который таял, не долетая до земли. Бреши захлопывались сами собой, густо орошая окрестности частями далеких Миров.

Кйорт снова становился собой: светлели глаза, исчезали узоры черных вен и артерий. Арре натужно простонал, став всего лишь сморщенной желтой костью, и замертво упал к ногам ходящего. Кйорт хотел поднять его, но силы оставляли и его. Земля под ногами покосилась. Лицо снова залило кровью из оставленных каибом ран. А сквозь страшную кровавую маску нерешительно пробивались два светлых ручейка. И не было никаких сил сдержать их — два соленых, горьких ручейка.

[1] Очень грубое ругательство (йеррук).

1 - 2.

Часть 2.

1.

Илур, постоянно подгоняемый мерной поступью Аватара, шел к изумрудному столбику, который из смутного марева постепенно превращался в удивительно красивый, переливающийся столб лучезарного света. Он разгонял серую, мрачную тоску этого места, окрашивая ее в свой цвет жизни и теряясь в вышине, среди переплетений нитей, местами толстых и грубых, словно смоляные корабельные канаты, а местами хрупких и тонко звенящих, как струны на лютне. Иногда на пути встречались жуткие, удивительные, невообразимые создания: каменные, огненные, парящие в небе, огромные, крохотные, одноглазые, многоногие, со змеями вместо рук, с зубастыми пастями вместо голов. С некоторыми Энглуд обменивался приветственным жестом, иные скалились и угрожающе переливались всеми цветами радуги. Отдельные облизывались при виде викария, но тут же отступали, понурив то, что могло быть головой, при виде ступающего в паре шагов Аватара. У вешки еще больше подобных существ являлось взору Илура. Только в ее свете даже самое жуткое и мерзкое творение невесть каких богов становилось Небесным чудом. И даже неприкаянные, которых он уже научился отличать от идущих Тропой, преображались и уже не выглядели потерянными слепцами. Мягкий свет словно обрамлял их фигуры таинственной аурой, делая больше похожими не на бездушных големов, а на сказочных существ.