Дарт размышлял над сказанным, укрытый серебристой мглой, то ли застыв в ней, то ли мчась куда-то — может быть, на край галактики, на дно огромной бездны, раскрывавшейся за барьером разума. Туда, где обитает существо вселенской протяженности и всемогущества, владыка ментальных пространств, хозяин вечности… Но все-таки не бог! Может быть, Предвечный, но не Создатель, не Творец! Так кто же? Дьявол? Дьявол, пришедший, чтоб искушать его?

Он услыхал — или почувствовал? — странный отзвук, будто тень далекого смеха. Потом раздался голос:

— Я знаю, о чем ты намерен спросить. Спрашивай. Я жду.

— Ты хочешь, чтобы все Ушли к тебе? Так, как Темные? Чтоб все существа, сколько их есть во Вселенной, воссоединились с тобой и сделали это как можно быстрее? Анхабы, земляне и роо, обитающие на планетоиде? И все остальные? Ты хочешь этого и манишь нас обещанием вечной жизни?

Снова отзвук, похожий на смех.

— Поверь, это было бы для меня катастрофой! Если живые придут ко мне — все, сколько их есть во Вселенной, — я исчезну, ибо исчезнет субстанция, дарующая жизнь. Разве ты не понял, где лежит моя частица, тот фрагмент сознания, с которым ты ведешь беседу? — Пауза, тихий рокот, напоминающий шум океанского прибоя. — Сущность моя — ментальное поле, но всякое поле должно иметь источники, не так ли? Материальные объекты, которые порождают поле, — моя плоть. Твой собственный мозг и мозг любого существа, те их пространства, которые вы не в силах использовать, однако питаете и растите. Мозг избыточен, и я — порождение этой избыточности. Я принимаю тех, кто отжил свой срок, — неважно, отдельные создания или целые расы. На смену им приходят другие, энергичные, юные… В вас — мое существование. Мое и тех, кто ушел ко мне.

— Их души — здесь? И ты… ты тоже — здесь? — Дарт коснулся лба дрожащими пальцами. Кожа его была влажной, крупные капли пота выступили на висках.

— Повторю: здесь малая моя частица, крохотный фрагмент — тот, что говорит с тобой. Мой разум не похож на ваш; он распределен, распараллелен, так что я могу формировать агломераты различной мощности, рассыпать их и строить вновь — в зависимости от решаемых задач, от сложности проблемы. Ты ведь не думаешь, что мне потребовался весь мой разум, со всех миров Метагалактики, чтобы общаться с тобой? — Снова тень далекого смеха. — Прости, но это очень частная задача… и очень, очень легкая. Дарт, потрясенный, молчал. Перед его внутренним взором маячила внушавшая трепет картина: необозримые пространства Вселенной, бесчисленный сонм миров, где зародилась жизнь, и мириады разумных и неразумных тварей, не ведавших о том, что мозг их — прибежище Абсолюта, Высшего Существа, объединяющего их и принимающего в свои незримые чертоги после смерти. Выходит, Нерис не лгала ему… Все истина, все! И то, о чем рассказала шира, и то, о чем говорила Констанция! Там, на Галерее Слез… — Время истекает, и связь скоро прервется, — послышался бесплотный голос. — Хочу одарить тебя на прощание. Ты представляешь свой мозг подобным галактике? Что ж, верная аналогия… Но в ней, в этой галактике, я не один. Она не только моя часть, она — хранилище. Тут есть другие… ты бы сказал — другие души, твои соплеменники… Желаешь с ними повстречаться?