Юноша стоял не шевелясь и глядел на Хелмана.

Харальд что-то сказал ему на языке ордена.

– Что ты ему сказал, Харальд?

Том перевёл.

– Он сказал: «Это наш отец».

В этот момент из тумана позади них раздался голос девушки, и Хельга приблизилась настолько, что её очертания и красивое лицо стали видны.

– Я всё слышала. Молон – это наш отец. Мама рассказывала мне о нём. Он добрый и любит нас. – Она протянула руку отцу. – Правда?

Хелман, повернувшись, увидел лицо, которое ему часто являлось во сне.

– Как ты похожа на Литу, девочка.

Он рывком прижал девушку к себе.

– Сегодня мой день. Сначала Один спас моих двоих детей, а теперь подарил мне ещё двоих. И Литу. Я смогу увидеть её, Хельга?

– Наша база, база ордена находится на последней планете рукоятки Молота. А завтра звездолёты доставят всех членов парламента на орбиту Скальда, где состоится Совет Молота. После того как рассталась с тобой, мама была отправлена на учёбу в другую галактику. Вернувшись на Молот, со временем она возглавила нашу астрофизическую лабораторию, и она вице-спикер Совета Молота. Завтра она снова поставит вопрос об окончании этой бессмысленной войны. Но два года назад партия мира проиграла голосование всего лишь двумя голосами.

Том произнёс:

– Это уже становится интересно… А сколько голосов в парламенте?

– В Совете ордена пятьдесят четыре голоса. В партии войны, последние столетия, всегда было большинство, но сегодня ситуация неожиданно изменилась. Сегодня в битве погибли два члена партии войны, и их осталось двадцать шесть. И мама сможет собрать двадцать шесть голосов. Равновесие очень тонкое. И у нас есть шанс.

– Скажи, Хельга, а за что сражается орден на Скальде?

Девушка обратилась к брату.

– Скажи им.

Молон растерянно начал говорить:

– Вобще-то мы мирные астрофизики. Наш астрономический исследовательский центр находится около гиперзвезды Этт-321, готовой стать сверхновой, уже несколько тысячелетий. Давно уже мы потеряли связь с нашей расой, погибшей в космическом катаклизме, но ещё первые исследователи пульсирующего гипера наткнулись на редкий парадокс. Сфера материи, окружающая пульсар, туманность, выброшенная во время взрыва, с виду напоминающая огромный кокон или яйцо, то расширялась, то сужалась. Получалось, что звезда, когда-то выбросив энергию и материю в виде расширяющейся гигантской сферы, достигшей размеров в тысячи парсеков, периодически притягивает её обратно. Это яйцо то расширяется, то сжимается. Изучая этот парадокс, наши астрономы наткнулись на создающиеся здесь, на орбитах планет, временные петли. Время тут может идти сначала в одну сторону, а потом в другую, а иногда и в третью. Как вы понимаете, это связано с активностью пульсара и изменениями гигантского кокона. И вот наша наука некоторое время назад сильно продвинулась в экспериментах со звездой. Сейчас мы стоим на пороге великих открытий, которые будут иметь большое практическое значение в управлении временем.