Шеф наружки глубокомысленно заметил «Не хочет до срока загнать старого мерина». Его собственные подчиненные сочли его слова черной завистью. Молодые здоровые ребята по долгу службы часами наблюдали постельные упражнения (лишь малую толику в которых занимал академик) и жаловались, что хоть хрен к ноге привязывай. Начальство в ответ выдало ударные дозы для снижения либидо.

Сотрудники наружки не догадывались, что сами стали объектом наблюдения. (Потом все они были изолированы для более подробных исследований).

Бывалые консультанты отдела П разводили руками. Все было просто как грабли и эффективно как удар кувалды. Обычная улыбчивая девчушка без всякой химии, без возбуждающих благовоний, без каких — то колдовских заговоров в конце концов, с помощью обычного секса превращала любого мужика в послушный безропотный скот, который ради нее был готов на все, даже на убийство. Слава Богу, до этого не дошло. Наружка бдила, пару агрессивных любовничков отправили на нары, одного суицидника в психушку.

МГБ выбрало политику невмешательства, ограничившись внедрением майора Константина Межеедова в ближайшее окружение Анжелики Матвеевой.

И вот настал момент, когда из минобороны затребовали списки научных сотрудников для участия в экспедиции на крейсере «Академик Легасов». Карагод включил свою любовницу одной из первых.

Начальник отдела П долго размышлял и вынес решение:

— Пусть едет!

Я не устал.

Мы отлично отдохнули в том доме на Мел стрит, и там же нас всех едва и не положили. Межеедов учуял фермеров неизведанной доселе опцией своего усовершенствованного во всех отношениях организма, и увлек нас с Бекком в ближайшее парадное.

— Фермеры!

Мы оказались в небольшом зале с лопнувшей стойкой консьержа, высохшим фонтаном и двумя арочными окнами без стекол. Почти сразу раздались шаги. Позвякивая амуницией, по улице шли несколько человек. Мы затаили дыхание.

В момент, когда фермеры проходили особенно близко, Межеедов, занявший позицию у двери, буквально окаменел. Это был решающий момент.

Стоило мне подумать, что, если бы у фермеров была собака, всё было бы кончено в один миг, как те, словно почуяв посторонние мысли, остановились. Я торопливо подумал о другом. Наиболее сильное последнее впечатление было об Анжелике в душе. Прямо за дверью кто — то хмыкнул, и движение продолжилось. Вскоре шаги затихли.

— Что это было? — Бекк вытер пот. — Нас едва не прищучили!

— Они что — то почуяли! — Константин внимательно посмотрел на меня.

— Я даже не дышал! — возмутился я, отчего то решив не говорить о своих догадках.