— Эй, у нас у всех бывают плохие дни… — протянул Эндор. — Это не твоя вина, просто так сложились обстоятельства.

— Тит?

— Да, Грегор?

— Старик Хапшант…

— А что он? Да упокоит Трон его кости, — сказал Эндор и глотнул из бутылки джойлика, которую взял с собой.

— Почему он выбрал именно нас на роль дознавателей тогда, много лет назад?

— Потому что мы были самыми лучшими! — Эндор, дурачась, воздел руки и несколько раз проскакал вокруг Эйзенхорна.

— Тит, я серьезно.

— Он в нас что-то увидел, — пожал плечами Эндор.

— Ты знаешь, как он умер. Трон, уж ты-то слишком хорошо это знаешь. Мозговые черви разрушили его мозг. Его способность к суждению. Когнитивные функции. После смерти Хапшанта врачи сказали, что невозможно оценить, как долго паразиты обитали в его голове. Возможно, много лет, постепенно разрушая умственные способности. Он провел на службе намного дольше, чем следовало. Еще много лет после того, как ордосы должны были потребовать у него заявление об отставке.

— Что ты хочешь сказать? Что нас привлек к службе безумец?

— А если и так?

— Я думаю, что проверка при приеме на службу в ордо это бы выявила, — заметил Эндор.

— Но он действительно увидел в нас что-то, — продолжил Эйзенхорн. — В своем безумии, задолго до того, как проявились первые внешние признаки… когда его мозг еще не до конца умер.

— Да? И что же он такого углядел?

— Искру того, на что он охотился всю свою жизнь. Что-то похожее на Архиврага, с которым он сражался так давно и так рьяно, что больше не мог отличить свет от тьмы.

Эндор нахмурился:

— Я тебе не еретик, засранец!

— Нет, — покачал головой Эйзенхорн. — В худшем случае ты — гедонист, который никогда не воспринимал ничего всерьез. Тебе нравились власть, которую дает розетта, сила, возможности. А потом, конечно, тебя охватило твое собственное безумие.