— Кара, — произнес он.

Он так устал. Его силы подходили к концу. А все они выглядели такими молодыми.

— Рада снова тебя видеть, — ответила она.

Эйзенхорн взял бокал. Из-за пламени, охватившего его, алкогольные пары вспыхнули. Крохотные синие язычки пламени заплясали на поверхности напитка.

— Ты тоже мертва? — спросил инквизитор.

— В сущности, да, — сказала она. — Я шла по твоим следам. А эта дорога всегда ведет в одно и то же место.

— Кара…

— Да шучу я! Трон! Что с тобой сегодня?

— Кто-то умирает, — сказал некто, сидевший по другую сторону костра, — а кто-то остается калекой. Их жизни подходят к концу в любом случае. Так что это считается за одно и то же.

Гидеон Рейвенор смотрел на старого наставника сквозь языки пламени. Юный и красивый, он сидел вдали от остальных. Длинные черные волосы были собраны в конский хвост на затылке. Он поднял бокал:

— Твое здоровье!

Эйзенхорн попытался обойти костер и подойти ближе к старому товарищу, но огонь каким-то образом смещался, постоянно оказываясь между ними, — и Рейвенор следил за Эйзенхорном с другой стороны, сквозь огонь.

— Как странно движется пламя! — заметил Эмос, вставая рядом с Эйзенхорном. — Будто оно обладает разумом и стремится отделить одно от другого.

Он бросил короткий взгляд на Эйзенхорна и пригубил свой напиток.

— Не находишь, Грегор?

— Действительно, странно, — согласился Эйзенхорн, глядя на старого архивиста. — Ты помнишь Терзание?

— Которое? Их было так много.

— Терзание, Эмос. Чума Ульрена…

— Хм-м. Да. Архивное дело ордо за номером один миллион семьсот шестьдесят семь тысяч пятьсот шестьдесят три, доступ «тройной серафим». Реестр девятьсот одиннадцать. Введено рубрикатором Эдриком Калликом в…

— Ближе к сути, Эмос.