Он сделал паузу, я выждал, поинтересовался кротко:
– Но все же что-то придумали?
– Заказал бурильные установки повышенной прочности, – пояснил он. – Кампания «Сименс» спроектировала и создала особые, чтобы добраться чуть ли не до самого ядра планеты, вот их и опробуем в деле.
Я пробормотал:
– Зачем? Мы же договорились…
Он ответил раздельно, глядя мне в глаза так, словно между нами не сто километров, а сидим напротив друг друга:
– Аналитики говорят, просто тянете время. Хотя и непонятно зачем. Объясняют вашей психологической усталостью, но я в такое не верю.
– Почему? – сказал я тоскливо. – Я совсем раздавлен.
Он усмехнулся.
– Только не вы. Хотел бы вас иметь рядом, а не на той стороне баррикад. Вы достойный противник!
– Над моей могилой обещаете воинский салют? – поинтересовался я.
– Из всего личного оружия, – пообещал он. – Офицеры отдадут честь, а затем минута молчания. Со скорбными лицами.
– Прекрасно, – ответил я с чувством. – Ради такой красивой гибели стоит жить!
Он улыбнулся.
– Наше рождение от нас не зависело, но как умереть – каждый может решить сам. Все умрем, но кто-то красиво и на бегу, а кто-то в старческом маразме в засранной постели… Но, надеюсь, нам не придется стрелять друг в друга.
Он произнес «друг в друга», а не «один в другого», как было бы правильнее, но, думаю, он следит за каждым словом и этот оборот употребил не случайно.
Я тоже улыбнулся, глядя ему в глаза. Кто-то умрет, а кому-то, как сказано в Библии, суждена жизнь вечная. «Когда же тленное сие облечется в нетленное и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою».
Умный человек, он прочел это все в моем взгляде, его аналитики тоже поработали, выстраивая мой образ, характер, вкусы и наклонности, даже рассказали, как и что отвечу на общие вопросы бытия.
– Привезут через трое суток, – напомнил он уже другим голосом, сдержанным и суховатым. – Еще пару на развертывание, на новом месте всегда задержки. А потом… гм… все будет зависеть от плотности грунта.
– Намек понял, – ответил я.