Обезглавленное тело Арно Долмана висело вверх ногами с кишками, намотанными на крюк. Огромным гвоздем к его телу был прибит свиток с надписью «Человек из камня». Рядом с ним висели изуродованные до неузнаваемости останки Бене и Терро. «Богохульные близнецы», гласил свиток над ними – отсылка к амтехской нравоучительной притче о гомосексуальности. На соседний крюк была насажена голова Ратта Сорделла. Тело некроманта свисало с него ниже. «Цареубийца», гласила его надпись. Над идеальным телом Ведьи надругались аналогичным образом. На ее свитке красовались два слова – «Шлюха Шайтана».

Наутро Горджо покинули город.

Новость о бегстве Горджо распространилась быстро. На следующий день Мустак аль-Мадхи осторожно вошел во Внутренний Город во главе отряда своих людей, окружавшего Елену, которую, закутанную в черную накидку, несли в паланкине. Джхафийские воины относились к ней с почтением и страхом. Барабаны и тарелки отбивали ритм мести. Дети безоглядно тешились в победных танцах, пока взрослые грабили все римонские дома, не вывесившие флаги Нести, и вырезали семьи, ранее публично заявлявшие о своей поддержке узурпаторов Горджо. К счастью, таких семей было мало, но все же улицы Внутреннего Города стали немыми свидетелями нескольких жутких сцен.

Добравшись до дворца, сторонники Мустака осторожно пробрались через руины упавшей Лунной башни и вошли в распахнутые настежь главные ворота.

– Мои люди обследовали дворец, леди Елена, – сказал Мустак, помогая ей выбраться из паланкина. – Мы нашли кое-что странное. Нам нужна ваша помощь, если вы не возражаете.

Руки Елены еще тряслись, но она уже вновь могла стоять прямо, а запястье ее ведущей руки вернуло себе часть прежней силы. Она захромала вперед, опираясь для равновесия на грубый посох, и окинула дворец своим мысленным взором. Повсюду валялись отбросы. Один из пустынных внутренних двориков был усеян гвоздями и инструментами; в другом стояли десятки пробитых бочек – все вино, которое Горджо не смогли забрать с собой, они просто вылили, желая досадить Нести. Среди обломков бродили мяукавшие и шипевшие кошки. В одном месте они яростно сцепились из-за чего-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось правыми рукой и ногой человека, торчавшими из неглубокой могилы. Его плоть разлагалась в лучах полуденного солнца.

Завидев людей, кошки, взвыв еще громче, разбежались. По знаку Мустака двое его бойцов, обмотав свои лица кусками ткани, начали копать. Уже очень скоро их взглядам открылся обнаженный мужчина с длинными светлыми волосами. Это был Фернандо Толиди, рыцарь Горджо, в которого влюбилась Солинда.