Теперь соперница Елены лежала с остекленевшими безжизненными глазами посреди грязного переулка. Она была настолько мертвой, насколько это только было возможно: ее душа ушла навсегда. Мир духов никогда не примет ее. Ни один некромант и ни один целитель не сможет вернуть ее к жизни. Слабая вспышка сознания, влившаяся в Елену, рассеялась и исчезла. Прекрасная, коварная, чарующая Ведья просто перестала существовать.

В какое же чудовище я превратилась. Однако я жива, и у меня есть ее жизненная энергия, пока она не рассеется…

Поднявшись на ноги и не обращая внимания на разбитые колени, Елена двинулась по засохшей грязи переулка к Лоренцо. Она положила голову ему на грудь. Та едва заметно поднималась и опускалась. Спасибо…

Елена использовала часть отнятого у Ведьи, чтобы успокоить выживших джхафийцев, забившихся в окружающие хижины. Счет мертвых шел на десятки, а еще больше будут шарахаться от каждой тени до конца своей жизни. Она закрыла невидящие глаза Луки, укоряя себя за то, что не смогла его защитить, а затем вновь обернулась к римонскому рыцарю.

Елена вдохнула в него немного энергии, а почувствовав, что Лоренцо приходит в себя, оградила его разум. Когда он очнулся и увидел ее лицо, она услышала его напряженный вздох. Сбросив ее с себя, рыцарь съежился в грязи.

– Дьябло, – прошипел он. – Не прикасайся ко мне.

Елена не могла сказать, сколько в этом было остаточного эффекта заклинания Ведьи. Ох, Лори. Я ведь говорила тебе не лететь со мной.

Крики стихли; Горджо видели смерть Ведьи и теперь боялись последовать за ней. Джхафийцы выбрались из своих кроличьих нор и обнаружили Елену, прижимавшую к себе лежащую Солинду так, словно она хотела ее защитить. Ошеломленный Лоренцо, отвернувшись, сидел неподалеку. Джхафийцы были людьми, преданными Мустаку аль-Мадхи, скрывавшемуся под маской торговца человеку, известному, помимо менее помпезных прозвищ, как «Султан Базаров». А тому его внутренний голос подсказал, что в сложившейся ситуации из знатных римонских семей следует поддерживать Нести. Благодаря этому Елену и Солинду обернули накидками-бекирами, после чего троих выживших понесли по запутанным переулкам, вонявшим гниющей едой, экскрементами людей, пометом животных и потом немытых тел. От дыма бесчисленных костров, на которых готовили пищу, Елена закашлялась, как столетняя старуха.