Мольмар был дружелюбен, но отказывался говорить, каким образом амтехским воинам удалось овладеть дьявольской магией рондийцев.

– Об этом, парень, тебе расскажут другие, не я, – отвечал он.

Если бы не сходство Мольмара с Джамилем, то Казим, вероятно, мог бы сказать, что он ему нравится.

Однако даже эта воздушная одиссея не могла продолжаться бесконечно.

– Мы приближаемся к местам, патрулируемым рондийскими боевыми кораблями, – сказал им Мольмар. – Поэтому пришло время нам расстаться, мои юные друзья.

Он высадил их в поле вскоре после полуночи и, обняв Джамиля, протянул Казиму мозолистую ладонь. Казим недоверчиво посмотрел на него, после чего подал пилоту свою руку. Лицо Мольмара расплылось в улыбке.

– Мой рулевой, – хохотнул он, но затем заговорил серьезно: – Да пребудет с тобой Ахм, Казим Макани. Пусть направит он твой клинок.

Через несколько минут воздушный ялик исчез в ночном небе.

Дальше они путешествовали от деревни к деревне, от укрытия к укрытию. Порядок в этих временных пристанищах постоянно поддерживали слуги амтехских богословов, благодаря чему все было готово к приему гостей. Гарун проводил большую часть вечеров с другими священнослужителями, однако новостей было немного. В основном, разумеется, говорили о шихаде. О Салиме, ведущем переговоры с моголом. О том, что к шихаду скоро должен присоединиться Явон, а также о рондийцах, укреплявших свои позиции, и беженцах, уже покидавших Дхассу в предчувствии неизбежности катастрофы. По пути им действительно встречались толпы людей, которые брели по пыльной дороге, согнувшись под весом своих нехитрых пожитков.

В конце месяца, когда озаряемое полной луной ночное небо было почти столь же ясным, как и днем, они въехали в Гебусалим, спрятавшись в накрытой попоной телеге, запряженной верблюдом. В Баранази говорящие с Богом уверяли паству, что Гебусалим взят в осаду и подвергается постоянным атакам, однако Казим не видел ни намека на боевые действия. Тем не менее на стенах внутреннего города действительно было множество солдат, а ворота охраняли феранги-стражники.

– Султан собирает свои армии к востоку от Готанских высот, – сказал ему Джамиль. – Никто, кроме безумных рондийцев, не воюет посреди лета. Конвокация не сумела вовремя договориться о начале кампании зимой. Впрочем, после десяти лет пререканий мы должны быть благодарны, что они вообще пришли к соглашению.

Унылый голос кешийского капитана звучал цинично.

Их телега не стала въезжать во внутренний город, свернув в запутанные улочки внешнего. Повсюду шумели люди, кипела торговля и бурлила религиозная жизнь; лавочники зазывали клиентов, говорящие с Богом раздавали обещания рая направо и налево.