Сверху был виден рельеф земли, детали, которые невозможно разглядеть, находясь внизу. Взошедшее солнце заливало все ярким светом, а на юго-западном горизонте возвышались далекие горы. Деревни выглядели как игрушечные, а стада животных напоминали копошившихся жуков. Казим увидел пустынную рысь, зевавшую, лежа на камне. Ястребы надсадно драли глотки и бросались от них врассыпную. Ялик преодолевал милю за милей, а юноша так и не мог оторвать глаз от постоянно менявшегося пейзажа.

Неудивительно, что рондийцы, как говорят, надменны: путешествуя подобным образом, они, должно быть, считают себя богами.

Останавливались они дважды в день, чтобы справить большую и малую нужду, отдохнуть и поесть. Происходило это в глуши, подальше от замеченных ими по пути немногочисленных городков. Мольмар хорошо знал эти края, каждый раз неизменно приземляясь у источников воды. Когда они делали остановки по ночам, чтобы Мольмар мог поспать, Казиму иногда удавалось увидеть его лицо, не обернутое платком. Он был настолько похож на Джамиля, что юноше становилось жутко. Вновь и вновь Казим думал о том, чтобы уйти, а просыпаясь, не мог устоять перед соблазном полета.

Так они пролетели неделю, преодолевая более сотни миль в день. Развернув нарисованную на куске кожи карту, Мольмар объяснил Казиму значение изображенных на ней линий, и после обеда юноша таращился на нее часами, запоминая и пытаясь представить описанные Мольмаром и Джамилем места. Он не планировал беседовать ни с одним из них, но через некоторое время, ощущая себя полным дураком, ненавязчиво присоединился к остальным у костра. «Они полезны, – размышлял Казим. – Однако это не значит, что я их простил». Не простил он и Гаруна, хотя на богослова злиться было сложнее. «Возможно, я неправильно истолковал его мотивы, – думал юноша. – Быть может, его дружба искренняя». Впрочем, Казим всегда тяжело шел на попятную.

Первую неделю они летели на запад, а затем свернули в северо-западном направлении, к Дхассе. Луна росла, затмевая звезды. Равнины стали более населенными, так что теперь им приходилось путешествовать только по ночам. Для Казима полет под луной и звездами был столь же восхитительным; он глядел на едва заметное пламя костров внизу и любовался отражением ночного неба в реках. Наконец юноша попросил Мольмара научить его управляться с рулем и ставить парус. Когда ему впервые удалось поймать ветер и они начали плавно скользить в небе подобно орлу, Казима наполнило чувство непередаваемого восторга.