За ними вошла еще дюжина человек: восемь магов Ордо Коструо и четверо их рондийских коллег, помощников губернатора или имперского легата. Увидев, что Мейрос зашагал к ней, Рамита встала. Муж поприветствовал ее и поцеловал в щеку.

– Ты выглядишь ослепительно, жена, – прошептал он.

Поцеловав Юстину, он обернулся и взял слово.

– Лорд Белоний Вульт, позвольте представить вам мою жену Рамиту.

Вдохнув, Рамита сделала реверанс и, не поднимая глаз, протянула руку для поцелуя. Рондиец взял ее руку прохладными пальцами, и она почувствовала прикосновение его губ.

– Я польщен, госпожа. Примите мои поздравления со скорым материнством.

Голос Вульта был мягким и приятным, но, когда Рамита подняла глаза, она увидела, что взгляд легата был оценивающим и далеким.

– И мою дочь, Юстину Мейрос, – сказал Мейрос.

Вульт повернулся, чтобы поцеловать руку Юстины, однако, к удивлению Рамиты, она ему ее не подала. Вульт повел себя так, словно ничего не произошло.

– Леди Юстина, приятно увидеть вас вновь, – произнес он. – Неужели и правда прошло двенадцать лет?

– В последний раз мы виделись во время предыдущего священного похода, лорд Вульт: помнится, тогда я пыталась не дать вашим людям ворваться в лазарет.

В голосе Юстины звучал лед.

– Я хорошо это помню. Война – ужасная вещь, госпожа. Безумная трата ресурсов.

– Да, грабить всегда легче, когда тебе не сопротивляются. – Юстина обернулась к еще одному гостю. – С губернатором Бетильоном я уже встречалась, так что представлять его необязательно.

Ее взгляд был таким же ледяным, как и голос. Бетильон что-то недовольно пробурчал и перестал обращать на Юстину внимание. На Рамиту губернатор посмотрел с любопытством, однако не стал приближаться к ней для приветствия.

Проигнорировав неловкость, Антонин Мейрос предложил им всем садиться. Подали напитки; Рамита взяла себе шербет, а вот Юстина ни капельки не стеснялась пить алкоголь вместе с мужчинами. В центре внимания почти сразу оказался словоохотливый Белоний Вульт. Он говорил о нелюбви рондийцев к специям, о качестве дхассийских ювелирных украшений, о приближающемся сборе урожая винограда, о сложности перелетов через океан из-за дувших в этом месяце встречных ветров и прочих подобных пустяках, предназначавшихся для Мейроса, Юстины и Бетильона. Антонин явно был очень рад его компании, и даже Юстина немного оттаяла.

А вот Бетильон представлял разительный контраст с Вультом. Губернатор вел себя за столом неподобающе: много пил и едва следил за ходом беседы. Он все время таращился на грудь Юстины, посматривая иногда и на Рамитину. Но все же его нельзя было назвать откровенно неотесанным. Остальные собравшиеся за столом общались дружелюбно, хоть и с оглядкой на Антонина и Юстину. Рамита говорила мало и ела меньше остальных. Наконец, Белоний Вульт обратился к ней: