— Ррраахх! — черному удалось разжать капкан пасти, и он со всего маху впечатал в стену «Голубева».

Глубокая отметина осталась и на второй стене, когда черный великан повторил свой удар. Из серого перевертень стал перепелесым благодаря осыпавшейся штукатурке. Тело мертвой тушей ударилось о пол и осталось лежать бездыханным. Черный оборотень наступил на поверженного противника и вскинул голову к потолку.

Гордому вою помешал очнувшийся оборотень. Окровавленная пасть сжалась на ноге с силой десятерых питбулей. Черный оборотень слегка пошатнулся, но тут же принялся вбивать Александра в пол, рев и урчание звучали не переставая. Тяжеленные кулачищи ломали кости, хруст и скулеж вырывался у серого оборотня из сжатой пасти.

— Минута, Саш! — и эти слова вывели из прострации.

Я поднял арбалет, в прицел поймал дергающуюся черную голову. Но черному оборотню удалось оторвать от ноги «Голубева» и впиться в серую глотку.

Серая фигура заслоняла черную от выстрела — никак не удавалось прицелиться. Арбалет казался неподъемным, руки тряслись как в эпилептическом припадке.

Я распахнул окно, готовый выпрыгнуть наружу, внутренний таймер автоматически подсчитывал секунды. Как безвольную куклу черный оборотень отшвырнул прочь противника, тот ударился о стену и упал, неестественно выгнув колени.

— Держи, тварь! — я нажал на курок, но арбалет рвануло вверх.

Стрела прошла мимо.

Черный оборотень припал к искореженному полу и прыжком пантеры бросился на нас. Тело само среагировало на бросок — я упал на спину, краем глаза заметил, что тетя сделала то же самое, и сдвоенным ударом ног мы перебросили тварь через себя.

Оборотень пролетел в оконный проем, сопровождаемый хрустом ломаемого дерева и звоном разбитого стекла. Истошный рев тут же перекрыл грохот выстрелов. Внизу стреляли берендеи, пули впивались в черное тело, вырывая из него целые куски шерсти, фонтанчики крови.

Я же кинулся к слабо шевелившемуся оборотню. Тот понемногу перекидывался в человека.

— Добей меня, я так устал быть злом! — попросили разбитые губы.

— Ты ещё можешь жить! — я попытался поднять тяжелое тело.

— Я не хочу, добей и уходи, иначе все взлетит на воздух, — прошептали губы.

С влагой на глазах я достал последние иглы. Две погрузились в заплывшие глаза, одна вошла в сердце, когда я приставил последнюю ко лбу, то услышал слова, введшие в ступор.

— Спасибо, сын!

Но руку уже не остановить…

Тело вырвалось, прокатилось по обломкам шкафа, и застыло. Я же остался сидеть, ошарашенный услышанными словами. Перед смертью вряд ли будут лгать.

Поднялся и перевернул на спину…