Длинный штырь дверной ручки, отполированный руками многочисленных посетителей до зеркального блеска, скользнул по руке, и больница открыла свое нутро, пахнущее дезинфекцией. За стеклянной перегородкой регистратуры поднялась полная женщина, раздраженное красное лицо особенно контрастировало с белым халатом.

— Куда вы прёте? Посещение завтра с трех! На сегодня прием окончен! — пронзительный голос, привыкший повелевать скромными бабушками, заполнил широкое фойе.

— Не волнуйся так, Маргариточка! — елейным голосом протянул Жмырь, — Мы сейчас на полчасика, и обратно. К тете паренек приехал, с поезда соскочил и сразу сюда.

— Не положено! — безапелляционно отрезала медсестра.

— На все что не положено, у нас шоколадка наложена! — тут же ответил Жмырь, доставая из кармана плитку «Аленки», и масляно улыбнулся, — Маргарит, ты до какого часа работаешь? Провожу тебя до дома, да шоколадку с чайком и захаваем. Ну чё ты?

Шоколад тут же скользнул под стойку, и, судя по звуку, присоединился к таким же подаркам.

— Ой, только быстро, а то увидит старшая сестра, тебе вазелином одно место намажет, да и мне достанется, — ответила медсестра.

Жмырь послал медсестре воздушный поцелуй и пошел к лестнице. Я прошествовал за ним, мимо коричневых скамеек, мимо большого зеркала, мимо закрытого на лето гардероба.

Выцветшая краска по бокам массивных ступеней, потертые поручни перил, чахлые кустики цветов между этажами — это навевало тоску и безысходность. Тапки Жмыря пошаркали по ступеням, он всего раз оглянулся посмотреть на мой подъем. На каждом этаже застыли люди, осматривая идущую пару.

Всё тяжелее переставлять ноги. Всё труднее поднимать веки после моргания.

Пожилые и молодые, женщины и мужчины провожали нас ненавидящими взглядами. Я невольно поежился от катящихся волн неприязни — среди стольких врагов быть пока не приходилось. Жмырь улыбался каждой группе, но они не обращали на него никакого внимания, все сконцентрировано на мне. Когда мы поднялись на четвертый этаж, я увидел в лестничном пролете поднимающуюся нижнюю группу.

— Только фанфар не хватает! Для полного счастья и обозначения радости, — кривлялся Жмырь, — Тебя вряд ли где этак встречали!

— Долго еще? — не хватало сил терпеть наглую ухмылку, так бы и сунул в кривящиеся губы.

— Потерпи немного — поживи чуть-чуть! — хохотнул Жмырь, — Почти пришли.

Четвертый этаж встретил очередной молчаливо расступившейся группой. Ошибались берендеи с расчетами: я двадцать четыре особи насчитал. Хотя ребят можно понять, не всегда же им быть на страже. Поцарапанные стены, белые двери с небольшими сколами, старый линолеум — напомнило о событиях полугодовой давности.