Маленький кусочек металла, днем весело блестящий золотом, обнаружился в том же кармане. Сейчас, среди ночи, он выглядел безлико. Я порадовался, что ключ не потерялся во время нападения призраков.

Как только хранительницы распустили замок из пальцев, Ян вывалился из нутра кареты и, не вытерпев, прямо возле меня спустил штаны. Струя зажурчала вместе с облегченным вздохом южанина.

— Ну что, как оно? — поинтересовался я, с улыбкой хлопая Яна по плечу. — Не умаялся там, с вампиршей наедине? Горячая ли женщина, хорошо ли приняла?

— Ты… — парень обернулся ко мне, с изумлением вглядываясь в мое лицо. — Джо, что-то не так?..

— Все прекрасно, Ян! — ответил я и попятился, разводя руки. — Только посмотри, как огромен этот мир! Небо раскидывается так далеко! А тучи… они окутывают нашу землю, спуская вниз множество кристаллов, белых и холодных. Это все так прекрасно… Ты никогда не задумывался, сколько снежинок у нас под ногами? Только представь, сколько сейчас вокруг нас воды. Мы словно среди озера, но замерзшего, недвижимого… Где там лютня? Я хочу сыграть!

— Она в карете… — пробормотал Ян, застегивая ремень. — Джо, ты точно в порядке? Ведешь себя так, как будто второй раз с плеча энта слетел.

— Ха! Поверь, друг мой, все гораздо хуже. Я сейчас чувствую себя так, будто упал три раза подряд, — я с улыбкой устроился на сидении в карете, обняв лютню. — Знаешь, что я хочу сыграть? Ты слышал когда-нибудь песню о свободной птице? Я не помню слов, но я уверен, что смогу сыграть ее даже с замерзшими пальцами.

— Свободная птица? — Ян хмыкнул, протискиваясь между сумками и сидящей у выхода мамой. — Да, слышал. Ее часто играли в трактире возле моего дома…

И я, прикрыв глаза, устроил пальцы на струнах. Кончики с непривычки болели, я пару раз сбивался, но все же — песня о вольной птице позволила мне во всей красе ощутить свободу крыльев за спиной.

Я больше не демон. И я больше не инквизитор. Я — обычный ребенок вампиров.

Глава 42: Прощальный салют

Глава 42: Прощальный салют

— Джо, так все же… — Ян повернулся ко мне, в его глазах плескалось знакомое раздвоение; спокойное движение под зрачками свидетельствует о прекратившейся борьбе душ. — Что с тобой случилось? С той ночи ты поменялся.

— Друг мой, прошли сутки. Целые сутки. Знаешь, как сильно можно измениться за такое время? — я невольно улыбался. — Тем более, с моим Даром…

— Я знаю, перемены могут быть. Но почему? Почему ты стал таким? Ты улыбаешься, не бурчишь, даже смеешься. Хотя раньше тебя радовало только…

— «Раньше» осталось позади. Сейчас я тот, кто я есть, — я пожал плечами и повернулся к южанину. — Без обид, но мне не хочется рассказывать это все. Я… многое пережил. И мне много за что стоило бы извиниться. Но уже нет смысла, ведь сделанного не воротишь. Поэтому просто прими все как есть.