И пусть кровь оставалась кровью, ее привкус был совершенно отвратителен. И близко не похожа на людскую. Даже гоблины по сравнению с циклопом — нектар.

Я оторвался лишь тогда, когда почувствовал приступ тошноты. Пережидая его, пытаясь думать о чем-то хорошем, я услышал далекий стрекот птицы.

— Добраться бы до тебя, милашка пернастая… — с досадой пробормотал я, думая о том, насколько, наверное, вкусна дичь.

Олень… Он все еще лежал неподалеку. Надкусанный, будто яблоко ребенком, покоился среди травы и мух.

Я не эксперт, не знаю, что больше придаст вампиру сил — кровь рогатой паскуды, которая не смогла отбежать подальше от моего укрытия; или кровь ублюдка, который чуть не сделал из меня легкий перекус. Но никто не мешает попробовать оба блюда.

И я вновь, собравшись с силами, пополз. Мотивации в этот раз было чуть больше. Запах оленя был многообещающим. В смысле… он был точно не так плох, как запах одноглазого мужика, который без понятия, что такое вкусная пища, ванна и крыша над головой.

Оторвавшись от жесткой шкуры животного, я вздохнул. Коснулся разломленной руки, собираясь с духом, чтобы вставить кость хотя бы примерно так, как она должна быть.

Не скажу, что вспышка боли сильно впечатлила меня. Ничего, что я не испытывал ранее, не почувствовал.

На ногах костоправить не было нужды. Просто разложить так, чтобы напомнить себе — когда-то это были ноги, а не смятые щепки.

Регенерация вампира зависит не от крови, а от жизненной силы в ней. От следов души. Какая душа может быть у оленя? Слабая, пугливая. Сравнивая с циклопом — это все равно, что головастик рядом с жабой. Не скажу, что у великанчика разнообразие душевных фибр, но сил там точно побольше будет.

Оставалось лишь лежать и ждать.

— А что потом? — спросил я сам себя. — Куда идти-то? Дальше в город?..

Меня совсем не радовала идея играть в догонялки с Лилой и Адель. В общем-то, можно было забыть об этой истории, пойти своим путем… Только вот если Джордан, вернувшись, узнает о моем решении… завтраком из циклопа не отделаюсь. Сотрет в порошок.

Я закрыл глаза, давая им покой. То, чего так не хватало мне самому.

Откуда-то издалека донеслись голоса. Не мог разобрать слов, интонаций… даже звучания. Просто легкий шум. Едва тревожащий мое сознание, готовое провалиться вновь.

— Вангр! Балбес, ты все-таки жив!.. — кто-то отчаянно пытался вопить мне на ухо. Плевать…

Хотел бы наплевать. Но вспышка боли в груди заставила закашляться и дернуться, пытаясь деться куда-то от неожиданного груза.

— Дура, не дави меня! — рявкнул я, пытаясь здоровой рукой отпихнуть радостную гномку.