— Дура, а потому задавлю, — еще счастливее заявила Лила, прижимаясь лишь больше.

— Твою ма-а-ать… — прошипел я, морщась и кривясь.

Некоторое время довольная девушка истязала меня, проверяя на прочность чудом уцелевшие кости и доламывая те, что были не в порядке. И лишь закончив безумный эксперимент над полумертвым мной, отстала.

— Ты все-таки справился, — тихо констатировала Адель.

— Да, дурья башка, что-то вроде…

— Спасибо.

Вампиресса отвела взгляд. Так смущенно и жеманно, будто в данный момент мне было дело до чужих чувств. Нет, я рад светскому флирту и мимическим ужимкам, но только когда сам в состоянии баловаться подобным.

— Какого хрена вы не ушли? — спросил я, пытаясь вернуть удобную позу, которую так нагло нарушила Лила.

— А куда без тебя пойдешь? — невинно спросила гномка. — С этой балдой я вряд ли заживу спокойно и мирно, а в пистолете пуль не так много осталось.

И я усмехнулся. Ну верно ведь. Куда ж ты денешься от живого-щита-Вангра? Он и ночью обогреет, и от стрел прикроет… Удобный товарищ.

Хотя ясен пень, мне льстило то, что девочки не стали кидать меня хрен пойми в какой чаще. Опустим тот факт, что на их месте именно так я бы и сделал.

— Дайте прийти в себя… — попросил я.

— Приходи сколько надо. Мы костер пока разведем.

Я недовольно проворчал какой-то бред, укладывая голову поудобнее на туше оленя. Хотят костерить — так пускай. Мне нужен только сон и, желательно, тишина. Много тишины.

***

Стук. Именно он вырвал меня из душных объятий неосознанности. Черт его побрал бы, этот назойливый звук, снова и снова доносящийся до меня. Будто невозможно посидеть спокойно… ведь это наверняка стучала Адель, не зная, чем занять руки.

Я открыл глаза. Хотел выматериться, попробовать накричать… это ведь вполне возможно, если наскрести сил побольше.

Только вот не было рядом никого. И ничего. Я был окружен песком. Холмами из песка. Деревьями из песка. Кустами. Однотонные скульптуры растений, которые явно были слеплены не ветром и водой.

Я приподнялся на локте. Боли в теле не было, чувствовалась только невыносимая жара. Это не просто спертый, горячий воздух, разрезающий легкие и убивающий желание дышать. Кожу пекло. Обжигало раскаленным солнцем.

Перевернувшись на живот, я едва не закричал. Словно мое тело превратилось в камень, и стоило мне двинуться — этот камень ломался, болел, трещал…