Макс покачал головой:
– Нет. Я имел в виду
– Это не одно и то же. Тогда это было сделано в научных целях. А сейчас это просто…
Он махнул лапой в сторону Рекса и Дункана, роющихся в ящике с памятными знаками.
– …вандализм. Это здесь десятилетиями находилось. А теперь Рекс и Дункан в контейнере роются, девственную пыль топчут.
Блю продолжал говорить, но Джон его уже не слушал.
Девственную пыль?
Слишком вычурные слова, но Джон продолжал их обдумывать. Что-то в словах Блю его задело.
Он посмотрел на пыль под ногами. Следы от его ботинок, следы четырех Псов. Ямок от микрометеоритов, в ладонь размером, нет. Странно. А, конечно. Их задуло реактивной струей двигателей, когда модуль садился…
Стоп. Вон там, в паре метров от него. Что это? Он отрегулировал увеличение оптики.
Следы гусениц.
У Джона зашевелились волосы на голове.
Он оглядел горизонт. Вернее, попытался. В темноте ничего не увидишь. Еще никогда чернота лунной ночи не казалась ему столь пугающей. Но не теперь. Теперь, когда они знают, что у Гаммы есть тайные базы, которые могут оказаться где угодно. У Джона возникло странное ощущение, будто на него смотрят.
Он включил микрофон.
– Гамма, ты здесь? Ты слушаешь?
В шлеме мгновенно отозвался лишенный эмоций голос Гаммы.
– Я не «слушаю», в смысле, не подслушиваю, но у меня включен фильтр низкого уровня на мое имя, используемое в разговоре или при обращении.
Джон тяжело вздохнул.
– Спутники еще не заработали, так?