Разве безразличие не есть дар смерти? Блаженное, совершенное безразличие.

Она раскачивалась взад-вперед, собираясь с силами, – как умеют лишь те, кто сдался.

Крысмонах шагал через лагерь паломников. Он и раньше был в беспорядке, теперь же выглядел так, словно сквозь него пронесся ураган. Палатки просели, покосившиеся хижины угрожали вот-вот рухнуть. Повсюду валялся мусор. Немногие дети с грязными мордашками, надолго оставшиеся без присмотра, однако сумевшие это пережить, провожали его перепуганными взглядами. Их впалые губы были изъедены болячками. Животы под лохмотьями опухли. Им ничем нельзя было помочь, да и будь даже иначе, Крысмонах ими заниматься не собирался. В мыслях своих он давно отрекся от человечества. Сердца ему никакое родство не бередило. Каждый болван в мире должен заботиться о себе сам, если только он уже не чей-то раб. Есть только эти два способа существовать, все остальные – ложь. А рабом Крысмонах становиться не собирался, каких бы желаний на этот счет ни имели Градитхан и сейманкелик.

Нет, он останется своим собственным миром. Так проще. А простота – это важно. Простота – это единственное, что только есть важного.

Он знал, что скоро от всего этого безумия придется бежать. Амбиции Градитхана полностью утратили чувство перспективы – таково проклятие келика. Теперь он безостановочно твердил о пришествии Умирающего бога, о неминуемом конце всего и последующем славном возрождении. Крысмонах подобных людей презирал. Они повторяли одно и то же так часто, что делалось до отвращения очевидным – все их слова не более чем желания, а желают они лишь того, чтобы эти слова подтвердились. Круг за кругом, ничего кроме сотрясения воздуха. Рассудок так обожает ходить кругами, придерживаться знакомой тропы, обожает саму ее знакомость. Круг за кругом, и с каждым кругом он делается все более глуп. Все больше и больше, диапазон мыслей сужается, тропа под ногами превращается в колею – он обратил внимание, что при этом уменьшается даже словарный запас, неудобные идеи отбрасываются, а вместе с ними и выражающие их слова. Круговая тропа делается мантрой, а мантра провозглашает идиотские желания – все должно быть так, как нам хочется, все так и есть, как нам хочется.

Фанатизм весьма популярен. Надо полагать, тому есть причина? Награда за то, что перестал думать, великое блаженство благословенного идиотизма. Что ж, Крысмонах подобному не доверял. Думать за себя он умел, это было единственное, что он умел хорошо, – и что же, отказаться от этого умения? Пока еще ему не доводилось слышать убедительного аргумента в пользу такого решения – но фанатики, само собой, и не используют никаких аргументов. Лишь остановившийся взгляд, угрозы, повод себя бояться.