Вставая на ноги, стражник понял, что плачет. Он повернулся, чтобы посмотреть на Владыку Смерти, не надеясь, если честно, увидеть того, кто наверняка появляется только перед умершими или умирающими – и вскрикнул от изумления.

Худ – совершенно реальный – шагал по улице на восток; и связывающие их нити словно растягивались, лопались, уносясь в ночь; с каждым шагом бога стражник ощущал, как возвращается к нему жизнь, осознание важности текущего момента – и всех последующих.

Он повернулся – и это получилось легко – и устремил взор на распахнутую дверь: за ней скрывалось нечто темное и прогнившее, ужас и безумие.

Стражник не стал медлить.

Рядом с этим простым и скромным человеком, с этим храбрым и честным человеком Худ увидел истину. И о нем Владыка Смерти позволил себе позаботиться.

Запомните этот очень важный момент, этот очень пронзительный жест.

Торди услышала стук сапог по кривым доскам заднего крыльца и, обернувшись, увидела городского стражника, который вышел в заднюю дверь, держа в руке лампу.

– Он мертв, – сказала Торди. – Тот, за кем вы пришли. Это Гэз, мой муж. – Она указала окровавленным ножом. – Вот.

Стражник подошел ближе, открыл одну заслонку лампы, и луч света уперся в неподвижное тело, лежащее на камнях.

– Он признался, – сказала Торди. – И я убила его своими руками. Убила это… чудовище.

Стражник нагнулся, чтобы изучить труп. Сунув палец под манжету рубахи Гэза, он высвободил искалеченную беспалую ладонь. Потом вздохнул и медленно кивнул.

Когда он, отпустив мертвую руку, начал выпрямляться, Торди сказала:

– Я так понимаю, за него полагается награда.

Стражник посмотрел на нее.

Она не поняла выражения его лица. То ли он напуган, то ли весел, или цинично ничему не удивляется. Не важно. Ей просто нужны деньги. Ей нужны деньги.

Быть, хоть и на время, каменщиком Владыки Убитых налагает ужасную ответственность. А она и медяшки не получила за свои труды.

Стражник кивнул.