Благородные смывались, забыв о благородстве, падшие летели словно на крыльях, воры ревели, а громилы скулили и умоляли, стражники в слепом страхе не замечали ничего, а солдаты шарахались от каждого звона железа, стука клыка или когтя. Дураки, не имевшие ничего, стояли на своем. Игроки танцевали, а шлюхи блефовали; и в Храме Тени женственные послушники с писком отскакивали с дороги Мага, который верхом на мулице с криками мчался по громадному алтарному залу; курильницы разлетались, сверкая глазами углей и оставляя змеистый дымный след. Летящие вслед за мулицей крылатые бхокаралы визжали, сморкались в бегущих соплями и кидались какашками с налипшими волосами; а из давно высохших стоков для крови у жертвенного камня лезли пауки – плотным ковром суетливых лапок, блестящих животов, узорчатых спинок и крохотных далхонских глазок-бусинок – их были тысячи, нет, десятки тысяч! И нужно ли удивляться, что двери в дальнем конце зала сами распахнулись навстречу Магу и мулице?

Как только Верховная жрица – выйдя из-за занавеса с видом женщины, вырванной из томных любовных объятий, с поцарапанным подбородком, опухшими губами, с перекошенными, покачивающимися бледными грудями – врезалась в середину черного копошащегося ковра злобы и яда, она начала безумный мятежный танец; но скажем прямо, сама Могора была слишком ошеломлена и поражена, чтобы вонзить лес клыков в это сладкое мясо – и бхокаралы ринулись вниз, набирая пригоршни вкусненьких паучков и – хрум, хрум – набивая свои утробы; и если бы пауки могли кричать, то кричали бы, утекая обратно под жертвенный камень.

Мулица и Маг проскакали вдоль колоннады и в другие разбитые двери, в унылый переулок, полный ищущих спасения беженцев, которые бросились наутек при их появлении и при виде вопящих бхокаралов.

А теперь метнемся через весь город, снова к утомленному волу, который с колотящимся сердцем и вздымающимися боками спасался от злой телеги и кто знает от чего еще, и оказался уже у развалин какого-то громадного здания…

Случайность – наилучшее описание неустойчивого хаоса, который устроили Гончие Тени. Вскоре после того, как рухнули ворота, Бэран бросился на запад, преследуя Бледа, – матово-белый зверь своенравно отбился от стаи и углубился в другую часть пораженного города.

Блед не знал, что его преследуют; он обнаружил дюжину городских стражников, спешащих по середине улицы к разрушенным воротам. Чудовищный зверь бросился в их середину, бешено работая слюнявыми челюстями. Броня мялась, конечности отлетали прочь, оружие – за ними вслед.