– Худ, – сказал пораженный Драконус. – На них нет цепей.

– Именно так.

– Это не их битва.

– Возможно. То есть пока это не решено.

Драконус покачал головой.

– Им нельзя быть здесь. Они не могут сражаться с врагом: Худ, у этих мертвых осталась только доблесть, да и той чуть-чуть. Ты не можешь так поступить с ними! Не можешь просить их об этом!

Бог теперь рассматривал фургон.

– Все, о чем я попрошу павших, Драконус, это о выборе. Об их собственной воле. А после этого я не буду просить их ни о чем. Никогда.

– А кто заберет мертвых?

– Пусть боги сами разбираются.

Холодный ответ поразил Драконуса.

– А что с теми, кто не поклоняется никаким богам?

– Да, что с ними?

– И что это должно означать?

– Когда все кончится, – сказал Худ, все еще изучая фургон, – мертвые – не моя забота. Больше не моя.

Приближающиеся всадники ехали на полусгнивших конях-скелетах. Рваные мантии развевались за спинами воинов. Над шагающими армиями вздымались бесчисленные штандарты и наконечники копий. Число воинов было воистину невообразимо. Ветер доносил обрывки военных песен. Царство Драгнипура стонало – Драконус и представить не мог, какая тяжесть навалилась на носителя меча. Смог бы Драконус выдержать такое? Неизвестно. А может быть, в этот самый миг сам Аномандр Рейк умирает – ломаются кости, брызжет кровь…

И еще кое-что. Прямо перед его глазами.

Все прикованные к фургону перестали тянуть громадину – впервые за тысячелетия фургон остановился. И все стояли или опустились на колени, молча глядя, как будто не веря, на приближающиеся легионы мертвых. На потоп, целый океан железа и костей…