– Всех-всех? – недоверчиво переспросил Галал.

– Всех, – кивнул лейтенант, облачаясь в военную форму. – А теперь всем спать! После обеда выступаем!

– Так мы и сейчас не против двигаться вперед, – за всех произнес Шкоба.

– Я не согласен! – твердо отрезал Михаил. – Всем живо спать! Меня толкнуть, как солнце перевалит зенит.

Дисциплина хоть и хромала, но не разваливалась окончательно. Пока переводчик, вытянувшись под ближайшим кустом, отошел ко сну, любопытные пигмеи не поленились сбегать к месту сражения. Увиденное произвело на них неизгладимое впечатление.

Изучив поле боя, коротышки пришли в ужас и молча вернулись в лагерь, со страхом взирая на беззаботно спящего лейтенанта. Если этот человек способен произвести такие разрушения, то он точно либо сам бог Дженги, либо его правая рука. С этой минуты власть Кремнева становилась окончательно безраздельной. Если до этого среди карликов и находились отдельные сомневающиеся личности, то теперь в его божественное происхождение уверовали все.

– Вы что меня не разбудили? – недовольно бросил переводчик, когда раскрыл глаза.

Солнце клонилось к закату, через час станет совсем темно.

– Мы не посмели побеспокоить сон бога Дженги, – с подобострастной улыбкой склонился над ним Галал.

– Пять минут на сборы! – коротко скомандовал переводчик. – И в лесу, когда мы на марше, идем друг за другом, главное – видеть спину товарища! Шире шаг!

Кремнев интуитивно понимал, что оставаться на прежнем месте крайне опасно, надо попытаться отвести глупых пигмеев как можно дальше в лес. К сожалению, темнота сгущалась гораздо быстрее, чем они шли. Надев на глаза прибор ночного видения, переводчик взял следующего за ним Шкобу за руку и велел передать по цепочке, чтоб все пигмеи взялись за руки. Скорость от такого метода путешествия несколько упала, зато появилась уверенность, что никто не отстанет. Трава на этом участке болота доходила ему по грудь, а уж балайцев и вовсе скрыла с ушами. К полуночи мокрые и едва стоящие на ногах пигмеи доковыляли до верхушки ближайшего холма. Недовольства никто не высказывал, все тяжело дышали и всматривались в темноту. Михаил пересчитал живую вереницу – все сорок восемь оставшихся в живых балайцев и пять собак, покачиваясь, стояли перед ним.

– Разбиться на десятки, костров не разводить! Ужинать холодным мясом! – не повышая голоса, распорядился переводчик и первым снял себя рюкзак.

Остальные последовали его примеру.

– Куда вещи складывать? – отчего-то шепотом поинтересовался подползший на четвереньках Шкоба.

– Пусть у каждого останутся там, где заночует. Утром разберемся.