— Это чудо, Рут. Крошечное чудо. Если я подкину серебряный доллар, каков шанс, что выпадет решка?
— Это чудо, Рут. Крошечное чудо. Если я подкину серебряный доллар, каков шанс, что выпадет решка?
— Не знаю. Пятьдесят на пятьдесят?
— Не знаю. Пятьдесят на пятьдесят?
— Каков шанс, что монета встанет на ребро?
— Каков шанс, что монета встанет на ребро?
— Один из тысячи?
— Один из тысячи?
— Каков шанс, что доллар вообще не упадёт? Повиснет в воздухе?
— Каков шанс, что доллар вообще не упадёт? Повиснет в воздухе?
— Так не бывает.
— Так не бывает.
— А если у тебя такая искра?
— А если у тебя такая искра?
— Тогда бывает. Но долго монетка не провисит.
— Тогда бывает. Но долго монетка не провисит.
— Значит, если искра, тогда бывает? Вот я и говорю: искра — это крошечное чудо. А чудо — нарушение вероятности. Разлом в коре причин и следствий. Исключение из правил.
— Значит, если искра, тогда бывает? Вот я и говорю: искра — это крошечное чудо. А чудо — нарушение вероятности. Разлом в коре причин и следствий. Исключение из правил.
Китаец не мешает ей вспоминать. Возвращается к своим записям, прибавляет огня в лампе. Это кстати, потому что от размышлений у Рут темнеет в глазах. Ещё этот стук! Если миссис Ли прибирается, то вряд ли в доме после уборки останется хоть одна целая миска. Плотники, заколачивающие гвозди — вот что рождает в памяти этот проклятый стук. Плотники с молотками, а не маленькая женщина с тряпкой.