– Вы взломали мой электронный почтовый ящик. Обнародовали мои… личные письма.

– Это не мы, – быстро отрекаюсь я.

Слава богу, хоть здесь мы ни при чем. До сих пор я не в курсе, кто взломал ящик Джулиет и разослал ее переписку с парнем под ником Path2Pain118, с которым они, очевидно, познакомились в чате. Десятки посланий, длинные тирады о том, что средняя школа – полный отстой, а окружающие уроды. Хакер разослал переписку почти всем ученикам «Томаса Джефферсона», снабдив новым заголовком: «А завтра они устроят в школе бойню». Я ежусь от того, насколько легко безнадежно ошибаться в людях – видеть только крошечную часть истины и принимать ее за целое, видеть причину и считать ее следствием, и наоборот. Я совершенно дезориентирована, хотя побывала в доме Кента уже пять раз за шесть дней. Меня смущают яркий свет лампы, бесстрастное лицо Джулиет и грохот вечеринки за дверью.

Между тем она продолжает, словно в прострации:

– Вы распустили слух, что я рассталась с девственностью за пачку сигарет.

Элли. Это была Элли. Я молчу. В конце концов, неважно. Это были мы. Это были все мы. Все, кто повторял сплетню, шептал «шлюха» и делал вид, что заходится в кашле курильщика при ее появлении.

– Но я даже не курю.

Она улыбается, как будто это чертовски смешно. Как будто вся ее жизнь – одна большая шутка.

– Джулиет…

– Слух дошел до моей сестры. Она рассказала родителям. Я… – Наконец Джулиет утрачивает хладнокровие, сжимает пальцы в кулаки и прижимает к бедрам. – Я даже не целовалась.

Ее горькое признание, его страстность, печаль и сожаление пробивают черную пелену злобы во мне.

– Я знаю, ясно? Знаю, что мы натворили немало дел. Знаю, что мы дерьмово себя вели, и все плохо, и…

Тут я осекаюсь; слова застревают в горле. Я на грани слез, полная слепой ярости, которая окутывает меня облаком, заслоняет все, кроме единственного жгучего разочарования: я не могу заставить ее понять, не могу заставить понять, что пытаюсь все исправить. Я словно вижу, как обе наши жизни утекают в трубу, моя и ее, обернувшись друг вокруг друга.

– Да пойми ты, я хочу все исправить. Я пытаюсь извиниться. Все… все наладится.

Она сжимает губы, бледная и безмолвная, и мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не схватить ее за плечи и не встряхнуть хорошенько.

– Вот например… – Я двигаюсь наугад; слова и мысли гудят во мне и пробиваются сквозь злость, пытаясь достучаться до нее. – Ты же получила сегодня розы? Целую охапку роз?

Все ее тело содрогается. В глазах снова вспыхивает искра, но это не благодарность, а пламенная ненависть.