Я прижимаюсь к двери. Хорошо, что есть надежная опора. Разумеется, это чертовски похоже на правду. Теперь все понятно: злоба Линдси; то, как она всегда держала пальцы крестом, чтобы отпугнуть Джулиет Сиху. Она не ненавидит ее. Она боится ее. Джулиет Сиху, хранительницу самого старого, возможно, самого ужасного секрета Линдси.

И все теперь кажется нелепым, случайным. Кто-то взмывает вверх, а кто-то несется по спирали вниз – бессмысленно, наугад. Так же просто, как оказаться в удачном месте, или в неудачном месте, или как вам больше нравится. Так же просто, как однажды днем на вечеринке у бассейна захотеть диетической пепси и быть подхваченной ветром; так же просто, как сказать «нет».

– Почему ты промолчала? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ; получается хрипло, оттого что я сглатываю слезы.

– Она ведь была моей лучшей подругой, – пожимает плечами Джулиет. – И постоянно грустила в то время. К тому же я надеялась, что все наладится.

– Джулиет… – начинаю я.

Она встряхивает плечами, будто сбрасывает груз беседы, груз прошлого.

– Теперь уже неважно.

После этой фразы она дергает ручку и выскальзывает за дверь.

– Джулиет!

У двери собралась толпа, и когда я выхожу, меня сразу сносят к стене – две одиннадцатиклассницы дерутся из-за очереди и пьяно вопят. «Я первая пришла!» – «Нет, я!» – «Ты вообще только что пришла!» Несколько человек бросают на меня косые взгляды, затем мимо пролетает Бриджет Макгуир с красным, пятнистым лицом в потеках слез. При виде меня она всхлипывает: «Ты…», но осекается, ныряет мимо одиннадцатиклассниц и запирается в ванной.

– О господи, опять! – возмущается кто-то.

– Я сейчас описаюсь, – стонет одиннадцатиклассница, скрещивая ноги и подпрыгивая на месте.

Алекс Лимент следует за Бриджет по пятам. Он пробивается к двери ванной и колотит по ней, призывая Бриджет. Я по-прежнему стою у стены, прижатая толпой, парализованная тем, насколько все неправильно. Однажды я слышала, что когда падаешь в холодную воду, то тонешь не сразу. Холод сбивает с толку, заставляет думать, что верх – это низ, а низ – это верх, и ты плывешь, плывешь, плывешь что есть сил, но не в ту сторону, а прямиком на дно, в объятия смерти. Вот что я чувствую – что весь мир перевернулся.

– Поверить не могу.

Внезапно я понимаю, что Алекс обращается ко мне, скаля зубы.

– Знаешь, кто ты? – Он хватает меня за голову, не давая пошевелиться; на его лбу блестят капельки пота, изо рта пахнет травкой и пивом. – Ты сука, Саманта Кингстон.

Его слова встряхивают, будят меня. Надо сосредоточиться. Джулиет где-то в лесу, на холоде. Наверное, пробирается к шоссе. Я еще успею найти ее, отговорить, заставить понять.