«Иван Кузьмич» казался совсем слабым, как если бы и вправду сидел в тюрьме, где неоднократно был бит и терзан опытными палачами. Он негодующе зыркнул на меня совсем как настоящий, сказав с горькой обидой: «Что же ты делаешь, сучонок молодой?» – и, уступая грубой силе, буквально полетел вперед, подвешенный на вороте собственной рубашки, едва успевая перебирать ногами. На секунду у меня возникло сомнение. Но я все же продолжил волочить его и кинул на пол пыточной комнаты перед княжной.

– Смотри, падаль! – с бешеной злобой крикнул я. – Вот до чего вы ее довели.

– Парень, да ты рехнулся, – «Иван Кузьмич» со страхом посмотрел вокруг. – Да хоть вы ему скажите. Эти нас били-резали. А свои пришли – и сразу мордовать!

С этими словами он поднялся и опасливо отодвинулся. Оборотень вполне правдоподобно изобразил слабость и слезу в глазах.

Амазонки смотрели на меня как на редкостного морального урода. Даже Семен как-то нехорошо задергал глазом, примериваясь врезать мне сзади по почкам.

– М-а-а-лчать!!! – рявкнул я и ахнул в вампира из пистолета так, чтобы никого не зацепило ни выстрелом, ни рикошетом.

Все ахнули, ожидая стона и падения тела несчастного. Но «Иван Кузьмич», несмотря на то, что пуля вошла в стену прямо за ним, остался стоять целый и невредимый. Он понял, что раскрыт, и выражение его лица неуловимо изменилось, стало жестким и злобным. Оборотень хотел броситься на людей, но вторая пуля в убойное место свалила его.

Вампиры полезли из камер, вооружаясь выломанными прутьями арматуры. Сила немертвых тел позволила освободиться от оков. Оборотней совершенно не волновало, что шипы и лезвия колодок сняли кожу вместе с мясом. Они моментально забили пару сердобольных девушек, которые не покинули «страдальцев».

Семен, паля из автомата, кинулся на подмогу своей подруге и был буквально разорван в клочья.

– Кастет, атас! – крикнул я. – Огонь из всех стволов!

– Жги! – заорала Клавдия.

Загрохотали выстрелы «Кедров». План оборотней не удался. Они были в крайне невыгодном положении, но решили выбраться из собственной ловушки. Способные передвигаться кинулись из коридора. Те, кто были ближе, стали с чудовищной силой метать в амазонок подручные предметы. Полетели кирпичи и арматурины. Одна из них пробила голову Маруси Климовой. Но 9-миллиметровые пули женских автоматов скосили всех, кто остался в коридоре.

Перепрыгивая через трупы, я кинулся к лестнице, меняя на ходу магазины в пистолетах. Если Кастет и штрафницы-амазонки не устояли, то упыри сейчас поднимают тревогу на поверхности.

– Не стрелять, – заорал я, выскакивая из тоннеля.