– Мозги этих людей давно стали частью биомассы. И поверь, она холит их, лелеет и баюкает, лучше чем самая заботливая мать своего младенца. Кроме того, перед тем как уйти, мы узнали, что масса в состоянии произвести временное рабочее тело.

– Это как?

– Существо с руками, с ногами, с головой, если нужно. А также со всяким набором нечеловеческих приспособлений от дополнительных конечностей в виде щупалец до способности метать части своего тела в качестве автономных пищеварительных модулей.

– Это как?

– Нормальный с виду человек отрывает, к примеру, голову и кидает ее в тебя. В полете она становится куском жидкой слизи, которая покрывает тебя и начинает заживо переваривать, предварительно обездвижив. Или его рука вдруг становится гибкой и текучей и входит в глаза, уши, рот и прочие не совсем приличные проходы. На этих уродов не действуют пули и мечи. Рассеченные, они соединяют половины и снова встают.

– Хм… Не верится, – сказал я. – Ну хорошо, если они амебообразные, то как они гайки крутить смогут и кнопки нажимать?

– Созданное тело может быть вполне человекоподобным, – сказал вампир. – Ты и знать не будешь, пока оно не растечется, оставив покрытый слизью скелет. Он и сам знать об этом не будет, поскольку масса дает ему личность и память.

– А не захочет биомасса снова стать этими почти людьми? – поинтересовался я. – Жить в залитом слизью городе, выращивать детей, таких же уродов. Получать команды через приросшие жгуты и отдавать питательные вещества на прокорм скрытой под землей биомассы. Может быть, память биомассы заставит эти псевдотела разыгрывать сценки из прошлой жизни и даже даст им подобие индивидуальности.

– Партсобрания и митинги? – с усмешкой поинтересовался вампир. – Может быть. Почему нет, раз они это раньше делали.

– Отчего тогда тебя это угнетает? – усмехнулся я. – А оттого, что слушать они будут не тебя, а прицепленные к ним нервные волокна. Эта система справится с наведением порядка лучше, чем самое изощренное палочное государство. А вам, божкам, в мире единого сознания одна дорога – в общий котел.

– Вот ты смеешься, а ведь именно псевдотела, адаптированные для жизни на поверхности, дошли до Владимира и, рассыпавшись на клетки, стали основой колоний биомассы, которые вы называли ленинскими грибами.

– Фархад, ты зачем так неумно врешь? – жестко спросил я. – Вы пакость эту притащили, чтобы с Владимиром справиться.

– Даня-джан, – вампир посмотрел на меня честными глазами, – никто из наших даже близко не смог бы с этой дрянью стоять. Она зовет и притягивает таких, как мы. Ломка конченного героинового нарика не так мучительна, как для нас одно только ее присутствие. Мы бы не смогли ни добыть ее, ни принести. А то, к чему призывает она, для нас неприемлемо.