Выполнить решение оказалось куда трудней. Паводок поднял уровень реки, затопив болотистую пойму. Взрывать заряд в воде было по меньшей мере неразумно. Сухое место нашлось только у Коммунара, где кончалась топь и начиналась твердая дорога на Судогду.

Добраться туда было ох как непросто даже при наличии лодки. На мелководье, где алюминиевая посудина не могла продвигаться из-за осадки, мне пришлось долго волочь ее, попеременно то проваливаясь в жижу, то поскальзываясь на не до конца растаявшем льду.

Солнце садилось прямо на купола Успенского собора. Огромное гало окружало маковки храма, которые на фоне светового круга выглядели черными головешками. Сияние лишь подчеркивало грустную темноту тени, которая лежала вокруг. Мне вдруг пришло в голову, что я умер, а это страна посмертия, откуда я бросаю последний взгляд на мир живых.

Поймав эту пиитическую аллегорию, я вдруг понял, насколько мне страшно, но тут же одернул себя. Раз не побоялся влезть в дыру метрополитена, чтобы разобраться с биомассой, то вот тут, на свежем воздухе, под открытым небом все гораздо проще. И справиться легче, и помереть приятней, если что.

Термический заряд был выставлен на пятьдесят минут на случай, если по каким-то причинам не смогу сам подорвать бомбу. Сверху расположил коробку с вампирским снадобьем. Отошел метров на семьдесят. Остановился. Несколько раз я брал коробку на прицел и опускал «калашников». Слишком велики были сомнения.

Наконец мне пришел на память немного переделанный в молодежную глупость псалом.

«И когда пойду долиной смертной тени, не убоюся зла, ибо и есть тут я самое большое зло», – произнес я и выстрелил.

Следом сорвал с пояса гранату, разогнул проволоку чеки и продел палец в кольцо, наблюдая за собой. Если бы тело сделало хотя бы один шаг против воли, то ничего бы не оставалось, как выдернуть чеку и отпустить рычаг.

Я опасался, что такой мощный состав может подействовать и на меня. А стать частью биомассы в планы не входило. Похоже, смесь притягивала только вампиров.

Какое-то время ничего не происходило, потом из города донесся душераздирающий рев. Я знал, кто это кричит. Но все равно не верилось, что человек может издавать звук такой силы.

Вампирша надрывалась очень долго. Я молил Алену проявить сообразительность. Наконец крик прекратился. Я все же надеялся, что ее не освободили, и она не умерла от перенапряжения.

Перед уходом я оставил на двери предупреждение, но кое о чем сознательно умолчал. И мне было не стыдно.

Примерно через двадцать минут возле ловушки появились первые фигуры. Люди шли покачиваясь. Их было много. Я не мог даже предполагать, скольких людей вампиры заменили на подобия. Они сбрасывали с себя одежду и катались по земле, терлись друг о друга.