Сделав пару широких шагов он уже хотел положить руки на поручни, как под ногой что-то хлюпнуло, и он замер – вокруг серебристого сапожка темнела неопрятная вязкая масса, серо-зелёного, с щедрыми белыми мазками, цвета.

– Игорь. – Голос Ролаши был неприятно холоден: – Должна тебя проинформировать – я фиксирую жизненные формы, и их много.

– Да и чёрт с ними, – вытирая сапог о пол, а вернее, размазывая по нему непонятную слизь, прошипел он: – Что за день! Не успел из этого лабиринта выбраться, как на тебе! Вляпался! Будто кто специально кучу навалил! Прямо у поручней!

– Они не специально, – всё тем же тоном, произнесла она: – Организм у них такой.

– У кого, у них? – Критически осмотрев сапог и поморщившись, представив себе запах, а то, что воняла эта гадость премерзко, он и не сомневался, Игорь шагнул вперёд, поднимая голову.

– Твоюж мать! – Выругался он, увидев те самые организмы: – Уюсы!

Да, это были они.

Небольшая группка птиц, расположившись на ограждении словно на насесте, во всю чирикала, задрав распушённые хвосты над посадочной палубой. До них было с полсотни метров и птицы, что-то бурно обсуждая, даже и не смотрели в сторону медленно приближавшегося к ним человека. То один, то другой, резко дёрнув хвостом, выкручивал назад шею, разглядывая что-то внизу.

Заинтересовавшись, Игорь подошёл к краю и перегнувшись через ограждение, посмотрел вниз.

Там, впереди, на самой крайней посадочной площадке, едва не касаясь стены, громоздилась довольно высокая куча того же цвета, что и испачкавшая его сапог. Уловив движение выше, он поднял голову – хвосты сразу двух птиц задрожали и из-под них, на кучу, шлёпнулось что-то тягучее и масляное.

– Это что? – Вытянув руку он указал на уюсов: – Это они гадят что ли? Тоже мне – разумная раса, до сортира добежать не могут.

– Не хотят, – шарик качнулся в сторону продолжавших опорожнять кишечники птиц: – Это ритуал такой. Мол мы тебя победили, съели и…

– Не продолжай, – махнул рукой Игорь: – Ясно. И над кем они победу, эээ… Отмечают?

– Да над тобой, над кем же ещё, – вздохнула Ролаша: – Присмотрись, куда они. Ну, того, празднуют.

– Куда? – Присмотревшись к склизкой куче он замер, а потом его кулак со всей силы вдарил по ни в чём не виноватому поручню – из кучи птичьего дерьма проглядывал яркий конец крыла его челнока: – На мой корабль гадить?! Да они что?! Да я из них суп сварю! Вертел в задницу и на костёр! – Его кулак вновь грохнул о поручень, задрожавший от столь грубого отношения.

– Игорь! Да стой ты! Успокойся! – Попыталась успокоить его Ролаша, но человек был слишком взбешён, чтобы прислушаться к её словам.