– «Нет, конечно можно подчеркнуть свою индивидуальность», – рассуждал он, когда поднявшись по лестнице, попал на уменьшенную копию торговой палубы, со столиками и растениями в кадках: – «Как вот здесь», – обвёл он взглядом стеллажи, заполненные разными диковинками, заставившими даже Ролашу замолчать от удивления. Он уже хотел подойти по ближе, но раздавшаяся из скрытых динамиков птичья трель, заставила его отшатнуться и положить руку на пистолет.

– Капитан просит нас подняться на мостик, – перевела Ролаша, чей шарик рывками дёргался, фиксируя различные артефакты. Трель повторилась, теперь даже Игорь уловил в ней спокойные и мирные нотки.

– Он заверяет нас в отсутствии враждебности, – продолжила перевод она: – И напоминает, что он является не только гостеприимным хозяином, но и должником.

– Тогда пошли, – увидев за деревцами единственную лестницу, ведущую вглубь корабля, двинулся к ней Маслов: – Посмотрим, как он должок отдавать будет.

Рубка, чтобы добраться до которой им пришлось подняться на лифте, представляла собой круглое помещение с большими квадратами окон, дававшими прекрасный обзор во все стороны. По её центру, в круглой нише, утопленной на полтора метра от палубы, располагались составленные крестом терминалы, за которыми, не удостоив вошедшего даже мимолётным взглядом, сидела пара кхарков, уюс и нечто металлическое, своим видом близкое к человеку, но с массивной головой, похожей на голову акулы-молот и двумя парами рук, так и сновавших по множеству кнопок и рычажков.

– Энф? – Шагая по верхней части рубки, едва слышно пробормотал Маслов и шарик утвердительно качнулся: – Он. Корпус адаптирован для работ с терминалами.

Машина с электронной душой чуть подняла голову, и Игорь поспешно перевёл взгляд на капитанский пульт – вид молотоподобной головы, усеянной множеством шевелившихся на коротких ножках глаз-линз, был не для его нервов.

Пульт, или рабочее место капитана, размещавшийся у дальней от входа стены рубки, имел подковообразную форму и важно перемигивался множеством цветных огоньком.

Неуклюже соскочивший со своего насеста уюс был стар.

Стёртый почти до основания клюв, выцветшие, но полные мудрости глаза, редкие, торчащие неопрятными патлами перья, всё говорило о более чем почтенном возрасте стоявшего перед ними разумного.

Распахнув крылья, птица склонила голову – меж редких на затылке и загривке перьев мелькнула сизая морщинистая плоть, и прощёлкав короткую фразу, он выпрямился, выжидательно рассматривая пол у ног человека.

– Он счастлив приветствовать спасителя экипажа на борту Длинного Пера. – Принялась переводить Ролаша: – Это так корабль называется.