Он держится за меня так крепко, будто я спасительная соломинка, последнее, что держит его на плаву.

Мы долго стоим обнявшись, переживая страшную утрату.

Наконец Айвен приходит в себя и отстраняется, вытирая глаза тыльной стороной ладони.

– Я люблю тебя, Эллорен, – произносит он, глядя на меня сияющими золотом глазами.

От этих слов у меня перехватывает дыхание.

Мы оба знаем, что это значит. К чему нас приведут и чего нам будут стоить эти слова.

По моим щекам продолжают катиться слёзы. Я смахиваю их, чтобы видеть глаза Айвена. Мы обречены на несчастье, но и бороться с чувствами больше не в силах.

– Я тоже люблю тебя, – шепчу я мокрыми от солёных слёз губами.

Айвен нежно берёт моё лицо в ладони и так пронзительно смотрит мне в глаза, и моё сердце стучит всё быстрее.

– Я хочу поцеловать тебя, Эллорен, – медленно и многозначительно произносит он, – но это… нас свяжет.

– И пусть! – пылко отвечаю я. – Целуй!

И он касается моих губ своими.

Губы Айвена тёплые, мягкие и тоже солёные от слёз. Его поцелуй сначала неуверенный, становится всё теплее, его жар растекается по моим линиям силы покалывающим искрящимся потоком.

Этот поцелуй вкуснее мёда, я хочу утонуть в нём.

А потом моё тепло вспыхивает огнём, его губы крепче прижимаются к моим, а пламя всё быстрее охватывает меня и пространство вокруг нас.

На мгновение отшатнувшись, я отчаянно выдыхаю:

– Твой огонь…

– Слишком горячо? – прерывисто спрашивает Айвен, окидывая меня пылающим взглядом.

– О нет… – И я снова приникаю к его губам.

Горячие губы Айвена ласкают мои губы, его руки крепко обнимают меня, а огонь с невероятной силой продолжает наполнять всё моё существо. Такого блаженства я никогда не испытывала. Это лучше, чем первое весеннее солнышко, лучше, чем тепло дровяной печи, когда входишь в дом с мороза. Огонь Айвена выжигает все грусти и печали.