Каждый вздох, каждое движение, каждый звук, как тысяча кинжалов в плоть. Больно! Невыносимо!

Одиннадцать.

Десять.

Девять…

Преодолевая боль, Арина наконец перестает отталкивать Германа, разворачивается и просто говорит ему:

– Пусти меня! Я должна найти Ваню! Я сама должна найти! Я твой командир! Это приказ: отпусти меня!

Герман застывает всего лишь на мгновение. И… отпускает Арину.

Арина же, волоча за собой правую ногу, на карачках ползет туда, где лежит ворох накидок, под которыми должен быть ее Ваня.

– Ваня! Ваня! Ванечка! Ваня! – крик Арины стынет в ушах Германа.

Он отпустил ее. Отпустил и запретил остальным бойцам и офицерам ее удерживать.

Арина падает и почти ползком добирается до накидок. Сверху накидка почти целая, только местами она в небольших дырках. И из-под накидки вытекает большая лужа бордовой краски. Арина встает на колени и начинает медленно и осторожно снимать накидку. Это не краска.

Восемь! Семь! Шесть! – стучит набатом в виски.

Пять!

Под первой накидкой – остальные. Они разорваны. Все в разных местах. Арина откидывает их все: накидку за накидкой. И начинает громко, протяжно дышать.

Внизу. Кровь. А Вани нет! И немного мяса, разорванного мяса. А Вани там нет! Осколки костей. Но! Вани! Там! Нет! И остатки пальцев. Это пальцы ног. Это все, что осталось. Просто ноги были в берцах. И все. Больше ничего. Раскуроченный жетон с именем. И много крови. Большинство ее уже почти впиталось в землю. А Ваня? Где Ваня?

– Ваня?! Ваня, где ты?

Арина начинает отбрасывает в стороны то, что когда-то было специальными накидками.

Она ползает вокруг, поднимает и ищет. Ищет Ваню. Где он? Где он???!!

– Почему кровь?! Почему кровь? Почему кровь?! – кричит Арина.

Голос из эха перерастает в дикий клич и врезается всем своим звуком и весом в Аринину голову обратно! Больно!