– Но там мою работу не ценили, – пожаловался Калверт. – Потом я немного занимался исследованиями в Хоре Капеллы, но катаром не был.

– Убийца, – произнесла Валка. – Мясник.

– Марло, а твоя женщина с норовом. Пускай следит за языком. Я бы с удовольствием вскрыл ее ради ее милых имплантатов. – Он постучал пальцем по голове.

Я заметил, что с ним в камеру влетел синеглазый дрон, но я не мог понять, гарантирует ли присутствие Сагары нашу безопасность или, наоборот, угрожает нам. С одной стороны, он мог обуздать жестокого слугу, с другой – лишь наблюдал и не вмешивался в разговор.

– Конечно, – рассуждал Калверт, – в этих детальках наверняка хранится почти вся личность нашей крошки, и, если их выдернуть, от нее останется одна оболочка. Слюнявая кукла. – Он улыбнулся мне. – Как тебе это понравится?

– Чего тебе надо? – спросил я. – Что с нами будет?

– К сожалению, ничего…

Калверт продолжал пожирать взглядом Валку. Черные глаза делали его похожим на бешеного зверя. Я вспомнил постоянно вытаращенные глаза Найи и вздрогнул.

– Это ответ на второй вопрос, разумеется. Хозяину нужно Братство, и, раз Братство просит вас не трогать, мы не тронем. – Он открыл черную коробочку еще более черными пальцами, и в тишине раздался стон сервоприводов в его металлических руках. – Жаль. Из вас вышли бы отличные СОПы. Правда, милочка, эту ужасную татуировку пришлось бы свести.

На последних словах Калверт вытянул шею, чтобы обратиться к Валке. Он отвернулся лишь на мгновение, но я, забыв о своем положении, воспользовался этим и вскочил.

Он был почти целиком металлическим, а у меня в распоряжении были только руки.

Я вложил в апперкот всю свою массу и инерцию и врезал Калверту в челюсть. Его голова откинулась, он пошатнулся, скребя когтистыми лапами по полу. Схватился за лицо и расхохотался, потрясая головой, чтобы прийти в себя. От удара он прикусил губу, и рот его был в крови.

– Ого! Да вы оба с норовом! – воскликнул он насмешливо.

Рука химеры оказалась стремительнее, чем я мог представить. Если бы Калверт в последний момент не сдержал удар, дело закончилось бы сломанной глазницей. Вместо этого его ладонь плашмя ударила меня по лицу, и я повалился, как памятник, сброшенный в знак протеста.

– Ба! – буркнул Калверт.

Валка бросилась ко мне.

– Обычный человек! – сказал он, извлекая из коробочки какую-то ампулу, и наклонился надо мной; когтистая нога прижала к полу мою руку, когти впились в плоть. – Но сойдет.

Он согнулся, как стервятник над трупом облезлой лисицы. Я попытался вырваться, но он выстрелил вперед свободной рукой – та вытянулась почти вдвое дальше обычного – и прижал мне вторую руку.