Герман открыл было рот, чтобы уверенно возразить ЕЕ обиду и обвинения, но неожиданно передумал.

Так и застыв в этой нелепой позе – с разведенными в сторону руками, гримасой возмущения на своем лице и открытым ртом.

В чем-то она действительно была права. Но только самую малость. И эта «самая малость» касалась ЕЕ самой.

Чего греха таить, Герман не любил быть откровенным. Хотя и помнил все и вся, что когда-либо с ним происходило важного.

Поэтому, даже припертый к стенке неопровержимыми доводами и доказательствами, он, как правило, искал свое спасение в том, что… кое-что упустил из своей памяти!

В эти минуты, под пристальным взглядом ЕЕ томных и обиженных глаз, он не мог по старой привычке сослаться на свою забывчивость. Это было подло по отношению к НЕЙ. Да и к нему самому.

Он судорожно копался в самых сокровенных закоулках своей памяти. Пока, наконец, не нашел то, что искал. Пока, наконец, не понял, где и когда девушка могла узнать про Странников, не будучи одной из них.

Он вспомнил все.

И неожиданно понял, в чем именно допустил ошибку, отказав в доверии к словам девушки.

Это была страшная, непростительная для него ошибка.

Ведь он, Герман Леваневский, никогда в жизни не был на «Велесе-13». Он ничего не мог знать про проект «Прометей» и, уж тем более, самолично в нем участвовать. Он не был знаком с профессором Кольтом и никогда с ним не встречался.

Было еще очень многое, чего он не мог и не делал. Хотя и знал об этом как очевидец и участник.

Потому что, все это была ЕЕ жизнь. А не его собственная. Хотя он и помнил ее как часть своей.

Но это было не так.

Для него эта жизнь, прожитая девушкой, была щедрым и бесценным даром. И не более того.

Даром, от которого он оказался не в силах отказаться.

Даром, которым он так и не сумел надлежащим образом распорядиться. Не говоря уже о том, чтобы относиться к нему с должным уважением и благодарностью.

– Да, конечно, ты, наверное, права, – попытался он исправить положение, прижимая к себе девушку. – Ты действительно могла знать про Странников и про все те события, которые произошли со мной в последнее время. Но, почему ты так уверена в том, что я и есть тот самый Первый из Последних, о котором так почти хором говорили все: и оба Странника и профессор Кольт?

– Потому что я тебя люблю, – честно призналась девушка. – И любить кого-либо еще так же сильно и искренне я уже не смогу.

Герман прослезился. Подобного с ним раньше не случалось.