Рин проигрывала. После десятка болезненных точных ударов она утомилась и стала медлительной. Катай с самого начала перехватил инициативу. Рин с трудом удавалось даже отбиваться, она вряд ли бы протянула еще одну минуту.

– Сдавайся, – выдохнул он. – Сдавайся, Рин, все кончено.

– Да пошел ты! – огрызнулась она и нацелилась правым кулаком ему в глаз. В пылу драки она забыла, что кулака уже нет и в острые лицевые кости попадут не костяшки пальцев, а культя, и без того ноющая и защищенная лишь тонким слоем кожи.

Боль ослепила Рин. Она взвыла.

Катай отпрянул, оказавшись вне досягаемости, и подобрал с земли нож Нэчжи.

Рин отскочила, машинально вскинув руки, чтобы прикрыть грудь. Но Катай целился не в нее.

Проклятье!

Рин схватила его за запястье в тот миг, когда нож уже коснулся его груди. Ей не хватило сил, и острие вошло в кожу, прорезав ее вдоль ребер. Рин изо всех сил тянула нож на себя, а Катай пытался вонзить его глубже, и острое лезвие дрожало у его груди.

Рин поняла, что ей не победить.

Она его не переборет. Катай был сильнее. И у него есть обе руки.

Но Рин и не нужно было победить его физически, достаточно сломать волю. И она знала кое-что наверняка, именно это лежало в основе их отношений с самого начала.

Ее воля гораздо сильнее. Так было всегда. Она действовала, а Катай следовал за ней. Как две руки на рукояти меча, Рин определяла направление, а Катай вкладывал в удар силу, она придумывала, а он исполнял. И всегда воплощал все ее замыслы. Сейчас ему не стоило бросать ей вызов.

Рин устремила все мысли к Фениксу, пытаясь пробиться через хрупкую преграду в разуме Катая.

«Я знаю, что ты там, – беззвучно сказала она. – Я знаю, что ты со мной».

– Сдавайся, – сказал Катай. Однако пот уже струился по его лбу, а зубы были напряженно сжаты. – Ты меня не одолеешь.

Рин закрыла глаза и удвоила усилия, пытаясь проникнуть в мир духов, пока наконец не уловила тоненькую ниточку, едва заметный намек на божественное присутствие. Этого ей хватило.

«Сломи его», – велела она Фениксу.

И тут же услышала в голове звон, словно фарфоровая чашка разбилась о камни.

В глазах полыхнула красная вспышка. Пляж исчез.

Они были вдвоем в мире духов, стояли друг напротив друга на большом кругу, обнаженные и телом, и душой. Между ними лежала общая ярость, мстительность, жажда крови и вина. Жестокость Рин. Соучастие Катая. Ее отчаяние. Его сожаления.