— Леон, тебе нужно в корне менять отношение к мечницам и Ордену. Поверь, сёстры по клинку обсуждают тебя, и всегда говорят только хорошее. Порой с таким неприкрытым восхищением во взоре! Я вообще не припомню, чтобы так отзывались о мужчине. Да, иногда зубоскалят, но никогда не высказывают унижающих тебя суждений. Я… решила с чего-то начать наше примирение. Подойди к стене, расставь ноги на ширину плеч, обопрись о ладони, — и ни одной командной интонации, все слова проникнуты нежностью и какой-то странной решимостью. — Давай, поспеши… пока я не передумала.
Что сказать? Заинтриговала чертовка! И это пафосное, но такое чистосердечное вступление… и это «пока не передумала»… Так не говорят, если хотят сделать какую-то гадость. Конечно, я подчинился, и с замиранием сердца принялся ожидать развязки. Было столь же волнительно, как когда Валери завязала мне глаза и пол ночи творила что-то неописуемое.
Мина навалилась сзади. Я очень остро ощутил бархат её кожи, почувствовал короткие уколы разрядов — естественный фон наших полей действовал сам, без вмешательства воли и разума, ведя собственную игру, словно какой экзотичный симбионт. Девочка, тем временем, принялась за ласки — с плеч и груди, потом ниже… ниже… Поймав в ладошку мою разгорячённую плоть, принялась ласкать уже здесь, второй ручкой продолжая завлекательную игру… И вдруг как-то стремительно перетекла к моим ногам, оказавшись между мной и стеной, в которую упирался. Обняла ладошками бёдра, скользнула ими на ягодицы.
— Леон… — грудной, сводящий с ума голос… Горящие чем-то потусторонним глаза, вспыхнувшие ещё сильней, стоило нашему взгляду встретиться. — Сейчас будут поля. Можешь уже начинать орать от восторга.
И я орал! Упругие губки, дразнящие зубки, острый язычок… и пронзающие, разрывающие нервную ткань поля, входящие в резонанс с моей собственной энергетикой. На какое-то время моё сознание выключилось, тело оказалось в мучительной власти инстинктов. Мышцы непроизвольно сокращались, из горла вырывался совершенно нечеловеческий, звериный, рык, спину выкручивало в спазмах, заставляя выгибаться дугой — казалось, тело не принадлежит мне, им владеет кто-то другой. Мина. Женщина. Мечница.
В короткие мгновения просветления перед глазами вставала картина шевелящейся массы волос у моих ног, ощущалось касание гибких девичьих пальчиков к чувствительной коже, а потом накатывало