Медноволосая красавица так и льнула ко мне, а уж когда оказались наедине, в её персональном личном пространстве, воспылала недюжинной страстью. Зеленоглазка принялась тискать меня, страстно дышать на ушко, тереться своими весьма внушительными прелестями. Перед глазами не замедлило всплыть воспоминание — будоражащее кровь и пробуждающее ещё совсем свежие впечатления.

…Распластанная в гибком, стремительном движении фурия, походя закидывает ножку мне на плечо. Платье бесстыдно размётывается в воздухе, клоками тумана сползает по бёдрам — открывая вид на ажурные, чарующе изумрудного отлива трусики…

Помимо воли взгляд скользнул вниз, где живым напоминанием об изумрудной зелени клубилась теперь угольная чернота формы Экспансии. Мой непроизвольный жест не остался без внимания чуткой и нереально опытной Высшей. Девочка чуть отстранилась. Прошлась ладошкой по магнитной застёжке. Мимолётной вспышкой в клубящейся тьме возник синий отсвет — нижнее бельё чертовки теперь было синим, сотканным из невесомых полупрозрачных кружев. Наваждение возникло и тут же прошло, но манящая реальность увиденного читалась в задорных глазках прелестницы.

— Ил, прости, я пришёл по делу, — голос невольно сорвался на хрипотцу. Я расстегнул магнитную застёжку под шеей — термоткань не справлялась с жаром влечения. — Боюсь, сёстры не поймут, если вместо работы мы с тобой будем… снимать напряжение.

— Тем более, ты его только что снял, — ноздри валькирии раздувались, она к чему-то принюхивалась. Вот ведь кошка! — А я ведь так и останусь неудовлетворённой! Ты же знаешь, как я тут одинока… Одинокая всеми брошенная дворовая кошка…

— Илина… Ты ставишь меня в неудобное положение…

— Да-да, котик! Обязательно поставлю! Вот прямо за этим столиком и поставлю. Так с какого положения начнём?..

— Давай так. Разберёмся с этим делом, и я у тебя. Сразу, — против воли, глаза так и пожирали игривую чертовку, отлично ощущающую к тому же свою надо мной власть.

— Хорошо. Я подожду. Но смотри, не забывай, я — республиканка, и долго ждать свою любимую игрушку не привыкла… Ладно, что у тебя за вопрос?

Последняя фраза словно бы разметала подвешенное в воздухе облако сексуальности. Его липкие, тянущие душу щупальца опали, и только крошечные укусы-уколы на нервной ткани напоминали о грядущем — о том, что облако отнюдь не ушло в небытиё, а лишь затаилось, дожидаясь своего часа. Чтобы окончательно развеять ореол эмоциональности, республиканка деловой походкой, напрочь лишённой сексуального подтекста, прошествовала к начальственному креслу. Встала сзади, облокотившись о его спинку, и воззрилась на меня пристальным ожидающим взглядом. Я присел на краешек обширного стола и заговорил: