— Разумно, — кивнула Милена. — Значит, принимается?

Все покивали, признавая вопрос решённым.

— Отметим?.. — муркнула Лай. — Только все вместе. На этот раз не отвертишься, кот!

Я и не собирался возражать. Доверие валькирий стоило того, чтобы время от времени развлекать их этим жутким в своём сладострастии конвейером. Ну нравится им иногда играть, нравится ощущать, что я принадлежу им всем без остатка! Коллективный секс позволяет прочувствовать это в полной мере. Да чего греха таить, в глубине души я и сам жаждал разнообразия — не всегда, но сейчас был именно такой случай.

Ритуал совместного «возлежания» за эти месяцы — или годы, если считать Литанию — был отработан до автоматизма. Я привычно оглянулся, нарвавшись на призывную улыбку рыжей. Подмигнув ей, гибко изогнулся, и моя голова удобно улеглась на матах, между раздвинутых ножек Лай. Нет, кошка сидела вполне пристойно, на коленях, как и пристало во время тренировки или чьего-то боя. Только ощутив мою голову в своём волнительном плену, она поспешила раздвинуть ножки пошире и стремительно надвинулась, делая мой плен ещё глубже. А в следующее мгновение девочка принялась легонько тереться о мой затылок своим горячим естеством. Её ладошки как бы невзначай заскользили по плечам, пробрались под форму, нащупали чувствительные зоны сосков… Мгновение — и ноги чертовки стремительно выпрямляются, ловя и вдавливая в маты мои руки. Снежка больше не сидит на коленях, она умастилась на попке, и уже готовится к финальному рывку, чтобы оседлать лицо. В крови вскипело возбуждение. С моего ракурса было видно очень — очень! — много. И откровенный горящий желанием взгляд матёрой хищницы, и мягкое, завлекательное покачивание грудью в такт движениям ластящихся бёдер, и снующий по губам отвязный язычок…

— Есть ещё одно, сёстры, что мы должны сделать, — не поддержала намечающейся игры Викера, хотя остальные уже предвкушали; стая зашевелилась, приходя в движение; живой конвейер медленно вставал на боевой взвод. — Он должен почувствовать себя по другую сторону.

Конвейер замер, так толком и не набрав рабочих оборотов. Я было дёрнулся, но Лайна не собиралась отпускать просто так. Совершенно бесцеремонно взгромоздилась ко мне на лицо, и я с некоторой толикой предвкушения принялся освобождать от формы её лоно. Мгновение — и рыжая уже сверху, а её опытные ручки освобождают уже мою разгорячённую близостью кошек плоть. Новое гибкое движение, и на смену игривой ладони спешит острое касание языка к чувствительной точке. Касание мягко усиливается, обнимает… и вершина всему — в дело вступают губы и зубки. В ответ моё тело выгибает дугой, с губ слетает непрошеный стон наслаждения.