— Говор?

— Да откуда местные знают, как говорят псионские лорды?! — опять фыркнула леди. — Будь проще. Посылай всех при первой возможности, считай, что все тебе должны, рычи, дери когтями… когтем. У них один клинок в кисти. Не так имплантирован, как твои, но для несведущего хватит одного центрального когтя. Со стороны будет выглядеть похоже.

— Ещё советы?

— Не заморачивайся. Там нет ничего из ряда вон. Это деградация, котик. Дремучее время. «Какие ещё сложности?» — «Нет, не знаем таких!»

— Лирана… Может тебе нужно что-то от меня? Пока на связи?

— То, что мне нужно от тебя, через связь не взять… к сожалению, — обворожительно улыбнулась эта странная во всех отношениях женщина.

Мы ещё с минуту поулыбались, пошутили, пообменивались колкостями, и отключились, полностью удовлетворённые разговором. Я же извлёк средний коготь… и выставил его на манер среднего пальца — эдаким интернациональным земным жестом. Да уж, забавные они — псионцы.

Камера, куда меня забросили любящие сестрички, была по земным меркам роскошной. Мягкое покрытие стен немного фосфоресцировало зелёным, так что казалось, вокруг стен висит изумрудная дымка. Потолочное освещение, такое же зеленоватое, ближе к центру переходило в стандартный бело-жёлтый спектр. Именно эта, более яркая, область и давала больше всего света. Не сказать, что света было много, но и тускло тоже не было. И весь этот рассеянный, разнотонный свет, хотя и не делал камеру похожей на средневековые застенки, но ощущение тревожности — ненавязчивое, на самой границе восприятия — создавал. В остальном — жить здесь было можно, и жить хорошо.

Республиканские психологи поработали здесь на славу. В самом деле, зачем мучить пытаемого ещё больше? Напротив, контраст стола и уютной комфортабельной камеры должен был вносить свою посильную лепту в скорое раскаяние. Но чтобы заключённый никогда не забывал, что его ожидает в скором времени при отсутствии раскаяния, чтобы не расслаблялся за комфортом камеры — на это работала лёгкая тревожность освещения. На самой границе сознания она нет-нет, да напоминала о беспросветной реальности.

В глаза бросилась пара узких кроватей. Не то чтобы особо комфортабельных, но даже такие меньше всего ожидаешь встретить в тюремной камере. Между кроватями, в изголовье, притулился такой же аккуратный узенький столик. Из мебели — всё. Дальше, у изножья кроватей, приветливо мерцал «портал» в санузел, где по плану имелась настоящая душевая зона. И везде стерильная чистота, ни пылинки — пол аж блестит своим белёсым покрытием. Без малого номер какого-нибудь земного санатория, ей богу! Мне почему-то подумалось, что для полноты картины не хватает только двуспальной кровати. Но это давала о себе знать «профессиональная» деформация. Все мысли только о кошках…