— Когти убери, — в приказном тоне обрубает метиллия.

— Нет.

— Будет больно.

— Плевать. Или играем на полную, или рви. Только мы не на базе, здесь нет регенератора.

Против ожидания, девочка встретила мои слова нечитаемой ухмылкой и убрала стальную клеть между ног. Нежно прошлась ладошкой по низу живота. А потом резко, в одно движение, погрузила в себя разгорячённую плоть.

— Я скучала, кот! — рычит, делая первое круговое движение. — Наглый, упёртый. Мой!

— Ну здравствуй, сестра по наставнице! А как я скучал!

Первые взблески когтей на теле прелестницы были подобны первым каплям дождя. Редкие и такие же намекающие. Дальнейшее превзошло наши обычные с этой бестией игры. Мы любили друг друга. Жадно, самозабвенно, беря и отдаваясь без остатка. Когти мелькали по телам, вызывая сдавленные стоны, заставляя плоть трепетать, а тела выгибаться под их напором. То я, то она оказывались полностью одержимы дарящими возбуждение и удовольствие полосками неземного металла. Не было сил противиться нажиму, оставалось лишь биться в пленивших, казалось, самоё естество, стальных скрепах. Так пичужка бьётся в клетке, беспомощная и безумная.

Когда острия впились в объёмные горошины сосков сребровласой, она завыла — протяжно, неостановимо, тоскливо. В этот момент женщина полностью лишилась способности сопротивляться, превратилась в пластилин, в существо, одержимое лишь одной мыслью — получить вожделенное удовольствие. До меня Триша даже помыслить не могла, что способна настолько глубоко отдаваться. Со мной же все её страхи и комплексы, давно побеждённые и скрытые под дублёной шкурой опытной хозяйки жизни, вылезли наружу, видоизменяясь. Она больше не страшилась их. Но и не смирилась. Она лишь приняла нашу странную зависимость такой, какой она была — абсолютной и бескомпромиссной. И сейчас я, совершенно буднично, пользуясь своим полным контролем над её возбуждением, опрокинул девочку на бок, а потом и вовсе подмял под себя.

За спиной сомкнулось плотное кольцо ног. Женщина взяла то, что нужно было ей больше жизни, и не собиралась отпускать. Стальные мышцы сдавливали до костяного хруста. Только крайнее напряжение мышц позволило сохранить целостность скелета. Игры с валькирией всегда проходили по грани. Кошка не считала необходимым сдерживаться, как не считала необходимым одёргивать меня, когда уже я проявлял свою неукротимость. Ей нужно было пленить своего любовника так, чтобы он не смог больше удрать. Охотница. Даже в таком положении Тиш не утрачивала своей повадки матёрой хищницы.

Мои когти волнообразно двигались. Их пульсация была физически ощутима, создавая естественное подобие вибрации от какой-нибудь утончённой секс-игрушки. Оргазмы накрывали кошку раз за разом, вырывая из горла глубочайшие стоны, переходящие в рык в мгновения наивысшего возбуждения. И в какой-то момент организм сребровласой получил вожделенную разрядку, она насытилась. Конечно, девочка могла и дальше получать удовольствие, делать это часами и даже сутками напролёт, но конкретно сейчас настал момент, когда валькирия смогла перебороть мой напор. Я понял это по когтям, оплётшим уже мою грудь, по их осмысленным и целенаправленным движениям, пришедшим на смену бессистемного царапанья слепой страсти.